Зверь из бездны

— Я видел страшилище, отдыхавшее у тебя на груди, когда ты лежал вон там, — пояснил Стан, кивнув на торчащий из травы камень. — А потом мне показалось, что это страшилище превратилось в красавицу. С белыми крыльями. — Стан помолчал и добавил: — Или не показалось. Тут ведь не поймешь, что кажется, а что нет, хотя Вергилий не раз намекал, что Преддверие — это сплошные иллюзии.

— Крылатая женщина… — Какой-то барьер стоял в моем сознании, какая-то стена, за которую я никак не мог проникнуть.

— Да, совершенно восхитительная крылатая женщина. Ты еще звал ее, пока не очнулся.

— Ника… — тихо сказал я.

— Да, Ника, — богиня победы. И она же — химера, как назвал ее Вергилий. Я хотел попробовать пощекотать ее квантером, но она исчезла. И вообще квантер здесь не очень-то помогает, хотя я и для тебя прихватил, из твоего сейфа.

Крылатая богиня Ника… Белая с золотом… все — белое с золотом… И голубая звезда в вышине… Внезапно долетел до меня слабый отзвук какого-то невероятного упоительного ощущения — кажется, мне довелось испытать нечто удивительное, пережить такое, чего со мной никогда не бывало, — но отзвук затих в глубинах сознания, так и не вызвав резонанса в душе. Что-то постоянно ускользало от меня, оставляя лишь внутреннюю неудовлетворенность.

— Дай мне квантер, — сказал я Стану. — Помогает — не помогает, а вдруг да и пригодится. Я же говорил, Преддверие все больше стабилизируется и, если хочешь, овеществляется. Возможно, квантер и сработает в случае чего.

— Ничего себе стабилизируется! — усмехнулся Стан. — Слава Богу, вновь воплотились; мне без рук, ног и головы было, знаешь, как-то непривычно. И без всего остального тоже.

— Тут все дело именно в привычке, — заметил я. — А потом, глядишь, и понравилось бы.

Стан протянул мне оружие, проследил, как я закрепляю квантер на поясе брюк.

— Что будем делать дальше, Лео? Подождем Вергилия или попробуем без проводника?

— Попробую я, а ты останешься и будешь ждать меня здесь.

— Очень мило! — воскликнул Стан. — Вытащил меня из уютного кабинета, а теперь, оказывается, я не нужен. Только вместе, Лео, только вместе!

Я положил руку ему на плечо:

— Послушай, если мы сейчас вдвоем направимся искать эту черную воронку, то, возможно, никогда ее не найдем. А я найду, я очень хорошо ее представляю. А ты не представляешь, потому что ее не видел. Я вновь воспользуюсь здешним нуль-переходом, отыщу Славию — и мы вернемся за тобой. Пойми, других вариантов нет.

Стан мрачно глядел на меня и покусывал губы. По его недовольному лицу я видел, что такое решение его не устраивает. Но он, конечно же, понимал, что это единственно возможное решение.

— Приказ есть приказ, — хмуро сказал он. — Только ты уж не забудь вернуться, Лео. А то придется мне опять тебя разыскивать. Буду бродить здесь вторым Агасфером.

— Не беспокойся, не забуду. Все, начинаю сосредоточиваться.

— Дай-ка я за тебя подержусь. — Стан обхватил мое запястье крепкими пальцами. — Может быть, получится?

— Попробуем, — согласился я. — Все, замри.

Я закрыл глаза и, собравшись, начал вызывать из памяти образ гигантской черной воронки со зловещим провалом на дне.

15 У ПОСЛЕДНЕЙ ЧЕРТЫ

У Стана всегда была легкая рука. Не подвела его легкая рука и сейчас: когда я в десятый или пятнадцатый раз представил себе черную воронку, Стан, продолжавший сжимать мою руку, воскликнул:

— Есть, Лео!

Я открыл глаза и внутренне содрогнулся: окружающий нас пейзаж был даже не мрачным, а очень мрачным. Мы оказались в багровых сумерках, под темно-багровым небом с широкими черными полосами облаков; ни солнца, ни звезд не было в этом небе, подобном остывающему жерлу какого-то громадного космического вулкана. Мы стояли на твердой стекловидной поверхности, угрюмо переливающейся черно-багровыми красками. Поверхность походила на застывшее море с неподвижными невысокими волнами и выемками между ними. Она была совершенно голой и обреченно утекала вдаль, теряясь в сочащихся хмурым багрянцем сумерках. Прямо перед нами она шла под уклон, и я подумал, что здесь-то и начинается спуск в воронку, ведущую за пределы Преддверия, в те глубины, из которых нет возврата.

— Очень красивые места, — осматриваясь, сказал Стан. — Просто прелесть. Подавляют.

В этом «подавляют» Стан был прав. Я совершенно отчетливо ощущал, как чья-то невидимая жесткая ладонь постоянно давит мне на голову, стараясь то ли расплющить меня, то ли вогнать по пояс в черно-багровую массу. Но ничто не могло сейчас заставить меня покинуть этот пасмурный, этот угрюмый, этот мрачный край.

— Вон там спуск, — сказал я и попробовал ногой, не скользко ли будет идти; оказалось, что не скользко. — Будем спускаться по спирали.

Стан молча кивнул и тоже поводил подошвой по стекловидной массе. Я двинулся вперед, перешагивая через застывшие волны. Мой друг и напарник шел рядом, то и дело глядя по сторонам. Длинные полосы облаков распростерлись в небе над нами множеством траурных лент…