Зверь из бездны том I (Книга первая: Династия при смерти)

Нерон Клавдий Друз Германик — сын Ливии от Тиберия Клавдия Нерона, рожденный ей три месяца спустя после того, как Август отнял ее, беременную, у первого мужа. Якоби считает его сыном Августа, что очень облегчает ученому этому дальнейший разбор наследственных передач в династии Цезарей. Оно соблазнительно и не совсем невероятно, но сильных и прямых доказательств за себя не имеет. Друз Старший — опять большой военный талант и очень хороший, всеми любимый человек, достойный супруги Антонии Младшей, о которой только что шла речь, не в обычай Клавдиям, либерал, чуть ли не тайный республиканец. Думали, что только ранняя смерть помешала ему «восстановить республику». Необходимо отметить, что он был галлюцинат, и из многочисленных детей его достигло зрелого возраста только трое: блестящий полубог Тацита, Германик, divus Hermanicus, болезненно развратная Юлия Ливилла и полуидиот Клавдий. Старший брат Друза, также усыновленный Августом (род. 16 ноября 712 г.), открывает собой печальную и грозную галерею типов быстрого вырождения, последовательной сменой которых полна отныне вся, почти без исключений, история рода Клавдиев. Государственная и военная талантливость Тиберия, острый ум, полный какого-то особого скептического здравомыслия, глубокое знание людей, аристократическое презрение к внешним формам власти при поразительном умении выгодно распоряжаться ее действительными прерогативами, давно уже поколебали старинный исторический взгляд, видавший в наследнике Августа, с слепым доверием к Тациту и Светонию, мелодраматического злодея ради злодейства, адскую смесь Людовика Одиннадцатого с маркизом де Сад. Почин тому положил Вольтер, вообще нанесший не мало ударов непреложному авторитету Тацита. Следы их не позабылись до сих пор и время от времени откликаются появлением во Франции таких, например, скептиков, как П. Гошар. Он, путем экзегезы, дошел до отрицания подлинности самой летописи Тацитовой и объявил ее романом XVI века, принадлежащим перу известного гуманиста Поджио Браччиолини. Наш всегда проникновенный Пушкин, один из первых в Европе, подверг критике памфлетическое отношение Тацита к Тиберию и, со свойственной ему художественной прозорливостью, усмотрел, сквозь черные отрицательные краски античного портрета, много положительных и даже симпатичных черт. За последние 30—40 лет историческим оправданием Тиберия усердно занимаются немцы: Штар, Сивере, Фрейтаг, из французов Дюрюи. Однако, положительные стороны в личности Тиберия только ярче оттеняют его общую психическую анормальность. Уже смолоду мизантроп, ипохондрик, — к тому же запуганный и утомленный интригами двора Августа и Ливии почти до мании преследования, — оскорбленный муж распутной Юлии Старшей, которую ему навязали насильно и которую он ненавидел настолько, что объявил голодовку, если не выпустят его из каторги брака этого, — суеверный эгоист и потаенный развратник, — Тиберий сделался страшен в старости. Ехидной, мелочно-язвительной, холодно-расчетливой свирепости его посвящены ужаснейшие страницы Тацита; откровенногрязному, извращенному разврату — ужаснейшие страницы Светония. Богатырское телосложение позволило Тиберию, вопреки болезням и излишествам, дожить до 77 лет (ум. 16 марта 790 г.), но последние свои годы он провел несомненно душевнобольным, изжив и огромный ум свой, и тело, пройдя чрез мытарства самых разнообразных нервных и психических поражений.

IV

Перейдем в следующее поколение, то есть к детям Агриппины от Юлии, Друза от Антонии, Тиберия от Випсании: к родным, двоюродным и т.д. дедам и бабкам императора Нерона.