Зверь из бездны том IV (Книга четвёртая: погасшие легенды)

Это — пространство ста десятин, более квадратной версты. Чтобы очертить приблизительное пространство Золотой Виллы на плане современного Рима, надо, спускаясь с Палатина по склону, обращенному на северо-запад, из садов Фарнезе, приблизительно на середине холма, пересечь Форум по направлению к базилике Константина, в промежутке монастыря Весты с левой руки и Арки Тита и С. Франчески Римской с правой; позади базилики Константина, оказаться на Via d. Tempio d. Pace, продолжаемой Via di San Pietro in Vincoli, миновав по последней площадь и храм того же имени, затем, по Via delle sette sale, Via dello Statuto, Via Leopardi, Via Mecenate обогнув большую часть Эсквилина (именно древний Collis Oppiys), спуститься к Колизею, у устья улиц: Via Labicana и Via di S. Giovanni in Laterano, отсюда по Via Claudia взобраться на Целий и, перерезав его в южном направлении, к Piazza и Via di S. Gregorio, окружить, следуя по Via dei Cerchi и Via San Teodoro, Палатин — с тем, чтобы, повернуть затем на Форум, упереться в базилику Юлия и, миновав храм Кастора и Поллукса, замкнуть линию там, откуда мы ее повели, на северо-западном склоне Палатина, немного ниже Вестина монастыря. Прикидывая этот путь к петербургским расстояниям, мы получаем территорию, простирающуюся от Сенатской площади до института путей сообщения, оттуда — к Аничкову мосту, и от Аничкова моста — к Троицкому мосту. Для Парижа это — Лувр, Тюльери и Елисейские поля, вместе взятые. Словом, целый маленький мир, обнесенный портиками длиной в четыре с половиной версты слишком, с парками, где паслись стада, с долинами внутри, с озерами, окруженными перспективами фантастических городов, с виноградниками, лесами. — Рим должен сделаться одним домом. Переселяйтесь, квириты, в Вейи, если только и Вейи не захватит этот дом, — острили римляне, изумляясь плану Целера и Севера:

Roma domus fiet: Veios migrate Quintes,

Si non et Veios occupât ista domus.

В Европе ни один царствующий дом не располагает такой громадной резиденцией, хотя для резиденции внестоличной ее размеры уже не так велики. Ватикан, самый огромный дворец Европы, занимает только 55.000 кв. метров, и если даже к этой цифре присоединить 15.160 кв. метров базалики Св. Петра и 340x240=81.600 кв. метров площади перед ней, то и тогда площадь нынешнего папского города-государства будет равняться всего лишь 1/7 — 1/8 Золотого дома. Но до громадности китайских резиденций фантазия Нерона все-таки не долетела. The Purple Forbidden City в Пекин имеет в окружности 2 1/4 мили, т.е. около 31/2 верст, но прилегающий к нему «the August City» — 6 миль, т.е. 9 верст (Chambers). Это слишком вдвое больше, чем размахнулись Север и Целер. О богатстве и красоте построек этой удивительной резиденции будет в свое время сказано подробно. Здесь, покуда, нам нужна лишь обширность плана ее, из которой если не истекли, то могли проистечь, — и многие современники и историки Нерона думали, что проистекли — события необычайной и тяжкой важности.

Как ни грандиозна была затея Золотого Дворца, она являлась лишь увертюрой к опере: самое-то главное ожидалось впереди. Фантазеры, в роде Севера и Целера, пользовались неукротимым славолюбием императора, чтобы сбивать его с толку льстивыми проектами, вовлекая в сумашедшие предприятия, якобы имеющие целью увековечить его память. Нерон ненавидел Рим, как город, находил его дряхлым, грязным, вонючим. И действительно, улицы Рима, старинные, кривые и узкие, не перестраиваемые чуть не со времен М.А. Агриппы Випсания, обветшав, должны были иметь довольно жалкий вид и, за исключением, быть может, нескольких кварталов, давали обывателям жилье беспокойное и нездоровое. О недостатках улиц древнего Рима существует целая, современная им, литература.

Когда Московский Художественный театр поставил «Юлия Цезаря» Шекспира, — спектакль, сделавший эру в истории русского сценического искусства, — в публике и в печати выражалось недоумение, зачем Юлия Цезаря несут к цирку по каким-то переулкам, когда можно было бы блеснуть видами дворцов и храмов на широких площадях. Но на стороне москвичей — историческая правда. Широкая улица и сейчас редкость в Риме (Corso не шире Ковенскою переулка, а Corso Vittorio- Emmanuele — Итальянской), в античном же, и тем более эпоху Юлия Цезаря, совершенно отсутствовали, если не считать Alta Semita (нынешняя strada di Porta Ріа) и бульвара Via Lata (соответствует южной части Corso). Другим подобным бульваром была Via Nova. Но их две: позднейшая, в эпоху Каракаллы, вела к ею знаменитым термам и несомненно была лушей улицей Рима. Но такой не могла быть Via Nova, шедшая между Палатином И Форумом параллельно Via Sacra, священной улице, соединяя