Зверь из бездны том IV (Книга четвёртая: погасшие легенды)

Известно, что трагедия эта приписывалась, хотя и ложно, Сенеке, и во всяком случае написана она «под Сенеку» Если она — повторяю — принадлежит древности и флавианской полемической литературе, то эта подделка под Сенеку, это создание его именем антинеронианского апокрифа весьма любопытно. Оно выразительно и ясно говорит о партии очень озлобленной и старающейся выкрасить врага своего в самый черный цвет, какой только найдется на палитре. То обстоятельство, что оба флавианские памфлетиста против Нерона пристегиваются таким образом к роду Аннэев — к именам Лукана, племянника, и Сенеки, дяди, приводит нас путеводной нитью к лаборатории и агитации Пизонова заговора, в котором Аннэй сыграли такую видную роль. И в скором времени Тацит также расскажет нам, что один из важнейших участников Пизонова заговора, суровый преторианец Субрий Флав первым бросил на допросе кличку «поджигателя» в лицо Нерону. Этот Субрий Флав был фанатическим поклонником Сенеки и серьезно собирался противопоставить Пизонову заговору контр-заговор с тем, чтобы вручить верховную власть Сенеке. Таким образом, и третий источник упирается в дом Аннэев, и нет большого невероятия в мысли, что именно из этой, на редкость талантливой, семьи испанских авантюристов вылетела ехидная птица-сплетня. Оппозиционное брожение в аристократической партии, всегда заметное, усилилось со смертью Бурра и отставкой Сенеки, которые, сами считаясь людьми партии, умели более или менее искусно лавировать между ее конституционной программой и самодержавными капризами цезаря. Мы уже видели, как в 62 году Нерон нашел необходимым отделаться от возможных вождей для старо-республиканской революции, от Корнелия Суллы и Рубеллия Плавта. Как затем, по доносу вольноотпущенника, возник политический процесс против Сенеки, и в процессе этом впервые скользнуло имя К. Пизона; в значении человека неблагонадежного, готового на государственный переворот. Дело кончилось ничем, но между цезарем и аристократической оппозицией, к партии которой принадлежал Пизон, воцарилась холодность, не предвещавшая ничего доброго. В 63 году Поппея родила Нерону дочь. Событие это произошло в Анциуме, — где двадцать шесть лет назад родился и сам цезарь. Сенат отправился полным составом в Анциум — принести поздравления Нерону, а Поппее и новорожденной — титул Августы, который, до них, официально носили только Ливия, вдова Августа, и Агриппина Младшая, вдова Клавдия, мать Нерона. Последний принял рождение дочери с бурной, сверхчеловеческой радостью, ultra mortale gaudium, по выражению Тацита. Тем не менее, среди восторгов, благодарений, льстивых любезностей, которыми обменялись цезарь и сенат, весьма заметно, что обе стороны танцуют друга перед другом на вулкане. Глава оппозиции, знаменитый Фразея Пет, не был принят цезарем. То было гласным объявлением опалы и пророчеством скорой гибели. Однако — быть может, в виду плохих дел императорской армии на Востоке, в армяно-парфянской войне, которых новый главнокомандующий Корбулон еще не успел поправить — Нерон как будто побоялся тронуть широко популярного Фразею. Общественное мнение зашумело бы, что — вот каков императорский режим: на войну он посылает ничтожных бездельников, в роде бездарнейшего генерала из придворных, Цезенния Пета, погубившего римскую славу капитуляцией укрепленного лагеря при Рандее, а в управлении внутреннем — живодерничает, отправляя на смерть лучших граждан страны. По известию Тацита, Фразея принял оскорбление гордо, immoto animo. Конечно, такая твердость духа могла быть и плодом стоической философии, которой сенатор- оппозиционер считался видным представителем. Но могла она происходить и из той причины, что Фразея чувствовал себя не слишком беззащитным пред цезарем, имел большую заручку за себя в сенате и народе, или, по крайней мере, так думали о нем при дворе. Трудная минута делала его сильным и нужным. Мы видим, что Сенека — официально уже отставленный от дел, но еще сохранивший дружеские отношения к цезарю — обеспокоен его ссорой с Фразеей; что Нерон, спохватясь, старается загладить свой промах и помириться с обиженным лидером оппозиции — и, когда ему это удалось и он похвастал своей удачей пред Сенекой, старый учитель от души его с тем поздравил.