Зверь, которого забыл придумать Бог

Когда мы добрались до пещеры Джо, Марша ждала нас там, а потом бросилась в кусты, каковое обстоятельство, по мнению Дика, свидетельствовало о том, что ей известно местонахождение Джо. Меня несколько удручила пришедшая в голову мысль, что хорошо бы отдохнуть на одной из оленьих шкур, вытащив ее из пещеры Джо. Энн дала мне маленькую бутылочку воды с прыскалкой, какими пользуются спортсмены-ходоки, бегуны и велосипедисты, и я поперхнулся, когда струя ударила в рот. Энн ринулась вслед за Диком и Маршей, и я с трудом потащился за ней, поборов уныние малого ребенка, не поспевающего за взрослыми. Сердце мое трепыхалось и стрекотало, дыхалки не хватало, но я продолжал брести почти наугад — во всяком случае, пока не услышал треск кустов впереди.

Когда я вышел на высокий откос над ручьем, где Джо нашел огромный медвежий череп, я услышал лай Марши. Поодаль Дик и Энн, запрокинув головы, смотрели в кроны двух высоченных белых сосен, а Марша возбужденно царапала когтями кору одного из деревьев. Со своей позиции я ничего не видел и поспешил к ним. Заслышав мои шаги, Энн обернулась и указала пальцем прямо вверх. Поначалу я ничего не увидел, но потом, между двумя верхушками сосен, почти сплетшихся ветвями, разглядел гамак. Он находился на высоте по меньшей мере пятидесяти футов, и в нем явно лежал Джо, хотя и совершенно неподвижно. Сказать, что мы пришли в замешательство, значит ничего не сказать.

— Он древесное животное, — заметил я довольно тупо.

Мы уселись на землю, чтобы молча обдумать положение. Спустя несколько тягостных минут Энн взяла несколько таблеток из пузырька в рюкзаке Дика и засунула свою бутылку воды с прыскалкой в боковой карман походных штанов.

— Не упади, — неловко сказал Дик, но она ничего не ответила и полезла на дерево.

Взбираться было легко, хотя сам я не подписался бы на такое. Ветви у белых сосен размещаются на удобном расстоянии друг от друга, но когда Энн достигла гамака, мы явственно услышали протяжный тоскливый вой, какой слышишь на традиционных ирландских похоронах или на пленках с записями обрядов коренных американцев, сделанными этнографами. От этого звука у меня все внутри перевернулось, и я заскрипел зубами и принялся бить по земле ладонью. Марша забралась Дику на колени и закрыла глаза. Дик уставился на извилистый ручей, пытаясь хоть немного успокоиться. Бессмысленно было пытаться представить, как беснуется бедный поврежденный мозг Джо, пока вопли не стали такими дикими, что лес отказывался поглощать их. Правду сказать, я расплакался, чего не делал со времени ухода из жизни моего отца, и даже тогда я продержался до следующего утра, когда увидел отцовский портфель на столе в комнатушке, где хранилась его большая коллекция минералов. Тогда я заплакал. И теперь заплакал.

Когда вой наконец прекратился, Дик медленно повалился навзничь, а Марша подбежала ко мне и стала рядом, виляя хвостом. Энн спустилась с дерева, взяла немного жрачки и полезла обратно, не промолвив ни слова. Я поделился с Диком сандвичем с консервированным мясом, приправленным домашним хреном Эдны, таким острым, что носовые пазухи разом прочищались. Дик достал бутылку виски, и мы несколько мгновений пристально смотрели на нее, словно поняв наконец истинное назначение виски, а потом каждый сделал по глотку.

Энн снова спустилась в начале вечера. Она выглядела страшно измученной и прошептала свистящим шепотом: «Благодарение богу за фармацевтические компании». Мне также показалось, что она лишилась определенных романтических иллюзий, по крайней мере на время. Дик приготовил ей чашку растворимого кофе, куда она подлила порядочно виски. Она излучала чувство беспомощности, которое владело всеми нами.