Зверь придет с рассветом

— Это стальная дева, Валари. Знакомься. — Йоремуне похлопал холеной ладонью по ужасающему лицу из серого металла. — Единственная ее задача — причинять тебе боль. — Дух в предвкушении оскалил жемчужные зубы. — Других вариантов соединить вас с рассветной силой и вывести на новый уровень существования у меня нет. Я выяснил, что только боль сможет заставить ваши тела слиться воедино с силой древних зверей. Только так, через страдания, вы обретете способность оборота и новую магию. Магию будущего. Мощь, способную изменить этот мир. Мою будущую мощь.

Коварный дух взялся за край «шкафа» и раскрыл его, явив взгляду усыпанную острыми шипами внутреннюю поверхность. С наружной стороны приспособления из тех мест, где крепились шипы, раскидывались в стороны длинные полупрозрачные жгуты. Часть из них уходила сквозь крышку «гроба» к окаменелому телу древнего зверя, часть протягивалась к каким-то артефактам и колбам.

Животный страх захватил Валари, залил ледяной жижей грудь и внутренности. Сковал ноги и руки. Просто безумно, дико захотелось вдруг жить! Но смерть подошла вплотную и заглянула в глаза. Ужасная смерть. Скорее всего, медленная и мучительная…

Сейчас она пожрет его, потом остальных, и он больше не сможет защитить их. Не сможет даже предупредить…

Эксперимент Йоремуне провалится. Обязательно провалится!

— Оставьте меня! Отвалите! Пошли прочь! — заорал полукровка, силясь вырваться из цепких лап хенке, но жестокого хати не тронули эти крики.

— Суйте его внутрь. Скорее, — отдал он приказ. — Стальная дева ждет.

И башню огласил новый отчаянный вопль:

— Будь ты проклят, Йоремуне! Я еще доберусь до тебя… Однажды…

…Братья стальные, вскиньте чаши резные, скажите: «За здравье!»

Жди нас, Вальгала…

Глава 29. Горько-сладкая симфония

No change, I can't change, I can't change, I can't change,

But I'm here in my mold, I am here in my mold.

But I'm a million different people from one day to the next.

I can't change my mold, no, no, no, no, no…

(С)Bitter-sweet symphony

День за днем, ночь за ночью его мучили кошмары.

Вернее, он мог лишь предположить, что есть сон и есть явь.

Что он сам все еще существует где-то на дне чужого безумного и дикого сознания. Что его еще не стерли жернова звериной памяти.

Зверь захватил власть и носил Йона по лесам и долам уже несколько дней.

Были моменты, когда Йон словно бы пробирался к маленьким, глубоко посаженным глазам чудовища, как к окнам, и смотрел оттуда на ломающиеся под натиском массивной туши деревья, на чьи-то измолотые кости, моментально исчезающие под ударами бесконечно длинных челюстей.

Потом его снова отбрасывало вглубь звериного черепа. И снова приходили кошмары. Пока они были неясные и незнакомые — какие-то твари, миры, ночи, ветры, болота и побережья, полнящиеся огнями — все было ничего. Но вскоре кошмары обрели знакомые черты и принесли нечто, отчего душу Йона — то, что еще оставалось от нее, — охватил непреодолимый страх.

Он видел башни Эводеона.

Он подплывал к ним в тумане.

Он звал…

А потом резко оказался в каком-то невидимом прежде, но до боли знакомом помещении. Там пахло хенке. И кровью.

А еще где-то там, за темнотой и тряпками находились его товарищи.

Йон шепчет:

— Валари…

Никто не отзывается, лишь нечто похожее на сдавленный стон раздается из-под наброшенного на продолговатый предмет покрывала.

— Где ты, Валари? Дарэ! Хэйя! Что случилось?

Снова стон, теперь отчетливый, с нотками знакомого голоса, от которого все внутри холодеет.

Руки…

В кошмаре, который Йон не желал досматривать, у него еще были руки…

И ноги.

И его собственное человеческое тело. Уже такое непривычное.

Помедлив пару секунд, он все же сдергивает ближайшее покрывало. Под ним стальной шкаф с женским лицом наверху. Запах крови становится просто невыносимым. Йон вглядывается в пугающий предмет. За прорезями, заменяющими уродливой скульптуре глаза, мелькают чьи-то зрачки.

И снова стон.

— Что случилось? Что здесь произошло? Кто это с вами сделал? — Губы Йона трясутся от ужаса. — Йоремуне… Не может быть… Но за что…

Дрожащей рукой Йон хватается за углубление в боковой части «шкафа» и распахивает…

Потом — кровавая волна, окатившая его с ног до головы…

… и истерзанное, продырявленное тело Валари падает на пол.

Бледная кожа, как у мертвеца.

— Нет…Валари…Что происходит? — Йон оседает на пол, ощущая, что руки и ноги его более не слушаются. — Ты не мог умереть…

— Не мог… Не мог… Не мог… — насмешливо грохочет эхо.

* * *

Валари очнулся на полу.

Он лежал вниз лицом, и ему казалось, что происходящее — сон. Мир вокруг тонул в киселе ирреальности. Звуки дыхания, стоны, отчетливый крик ворона где-то вдали.

Запах.

Кровь и камень.

Боль не оставляла его последние… Хм, сколько времени он провел так? В полубреду? В полусмерти? Часы…

Дни.