Зверь. Пробуждение чувств

Мне и самому мешала ее дурацкая кофта. Так и хотелось выпустить когти, чтобы разорвать ее в клочья и отбросить в дальний угол. После чего беспрепятственно касаться голой кожи… Представив это, в штанах вновь стало тесно. Пытаясь не застонать, старался дышать глубже. Присутствие Ники, ее запах и податливое тело в моих руках никак не способствовали тому, чтобы я хоть каплю успокоился. Все во мне вопило: «Возьми ее!». Быстро, жестко, вытесняя воспоминания о других…

Когда она легла, я вновь притянул ее к себе, позволяя себе такую роскошь, как вдохнуть аромат… Он, конечно, витал в комнате, дразня мой нюх. Но вдыхать его, когда Ника здесь, в моих объятиях, это было сродни наркотика, от которого сложно отказаться. И, вскоре, ты становишься зависимым от него.

— Дерок! — возмущенно воскликнула Ника.

Я не понял, что еще ее может не устраивать? Ну, лежи себе, спи…

— Что? — недовольно спросил я.

— Как что? — возмутилась она. — Ты… ты… — так и не сумела подобрать правильные слова.

Зверь призывно взвыл, но я отодвинул его желания, пытаясь сообразить, что же так разозлило ее. И только когда Ника пыталась отодвинуться, случайно задевая бедром мою плоть, от чего уже и я хотел взвыть, догадался.

— Я что, импотент, по-твоему? — недовольно пробурчал, потому что ничего не мог с этим поделать.

— Нет, но…

— Спи! — только и сказал я, ощущая, что снова вот-вот взорвусь.

А этого я никак не мог допустить. Не тогда, когда все только начинает налаживаться. Положив голову на подушку, сделал пару глубоких вдохов, пытаясь успокоиться.

Ника уже засыпала, я слышал это по ее ровному дыханию. Одеяло сползло с плеча, оголяя участок кожи. Мой взгляд буквально приковался к нему. Руки дико зудели, желая прикоснуться, почувствовать мягкость и шелковистость кожи… Провести по ней пальцами…

В идеале хотелось одарить поцелуями этот оголенный участок, но я не мог позволить себе такую роскошь. Если начну, боюсь, не смогу сдержать зверя в узде. Что будет дальше даже и не сомневался. Просто возьму ее, как дикое похотливое животное. Поэтому все, что мне оставалось делать, прикоснуться кончиками пальцев к плечу. Нестерпимое желание тут же пронзило тело, когда пальцы прочертили дорожку от плеча, спускаясь ниже по руке. Дыхание сбилось, когда я дотронулся рукой до кисти, такой маленькой, хрупкой… И тут, поднимаясь выше, к запястью, ощутил под пальцами рубец, который выпирал над кожей. Что за черт? Решив, что мне это лишь показалось, вновь провел по запястью пальцами, но все было так, как и несколько секунд назад.

Наплевав на то, что Ника уже засыпала, нащупал вторую руку, выискивая на запястье тот же шрам. Во мне медленно поднималась волна ярости. Я мог предположить, от чего были эти шрамы. Но для точности нужно было посмотреть на них.

Резко перевернув Нику на спину, встретился с взглядом перепуганных карих глаз. Правильно, пускай боится! Женщина, почувствовав опасность, запрятала руки под одеяло, не желая мне их показывать.

— Руки! — потребовал я, рыча проклятия.

Мне не хотелось верить в происходящее. Пытаясь удержать зверя, который был не менее зол, тяжело дышал. Я уже ощущал, как удлиняются клыки. Но через несколько секунд я взял верх над зверем.

— Нет! — уперто заявила Ника, словно сражаясь со мной в поединке.

Все, моему терпению пришел конец. С силой вытащив ее руки из-под одеяла, поднял их вверх, рассматривая горизонтальные полосы на обоих запястьях. Перед глазами появилась красная пелена. Ярость затопила меня, как волна, накрывая с головой. Я не мог нормально дышать. Сердце билось неистово, что казалось, его удары отдаются у меня в голове.

— Идиотка! — зарычав, выпустил ее руки.

Боясь, что смогу причинить ей вред, не нашел ничего лучше, как жестоко завладеть ее губами. Сейчас даже не было и намека на нежность. Каждое мое движение отдавало жестокостью, я пытался сильно прикусывать ее нижнюю губу. Мне хотелось наказать эту несносную девчонку, посмевшую совершить такой глупый поступок!

Как она вообще посмела резать вены? Идиотка! Ярость постепенно сходила на нет, когда я пытался нашарить руками на ее теле новые шрамы, боясь, что она причинила себе еще больше вреда. Не найдя ничего, успокоился. Теперь я полностью расслабился, пытаясь контролировать ситуацию. Старясь не причинить ей вред, нежно, проведя языком по нижней губе, принялся зализывать ранки. Ее кровь дурманила, мозг отключался, передавая временно свои обязанности дикому желанию обладать женщиной.

— Никогда, слышишь… — отстранившись, прорычал ей в губы, — не смей подвергать свою жизнь опасности!