Зверь с той стороны

Значит (при повторном, уже трезвом анализе), мое вхождение в игру вовсе не откладывается, как я решил сгоряча, а лишь переносится на некоторый срок. К чему дальновидный сеньор Тараканни меня, собственно, и подталкивал, предлагая вояж к родным осинам, якобы шибко необходимый для чтения какой-то писанины. Возможно, он даже догадывался о том, с какой энергией начнут развиваться события, подсовывая мне свою «беретту». Зная, со всей определённостью, что в беспокойную пору владеть ею, незарегистрированной — донельзя неуютно. А зарегистрировать пистолетик (кстати, крепко убеждён, нужный мне, как мёртвому припарка) для меня проще всего у школьного приятеля по кличке Матрос. То бишь у старшего лейтенанта милиции Коновалова, участкового в отеческом селе. Добавочный намек для умного человека. Езжай, дескать, как велено и куда указано — тебе же лучше будет.

Не говорит ли это о том, что прочтение пресловутой рукописи, по мнению Большого Дядьки, на сегодняшнем этапе важнее внедрения в «шрастры» дьяволопоклонников? А ведь пожалуй! Интересненько, что там прописано? Новая редакция "Молота ведьм"?

Я развязал тесёмки дешёвой папочки и обнаружил внутри стопку листов, покрытых бледно-серого цвета словесами, отпечатанными на плохонькой печатной машинке. "Капитон Немов, — гласила шапка. — Фуэте очаровательного зла".

Прочтя столь претенциозный заголовок, я понял, что углубляться далее в текст мне жутко не хочется. А хочется мне сейчас поспать. Час уж поздний.

Проглотив в соответствии с рекомендациями спортивных журналов кружку протеинового коктейля, сбитого из отменного по ценовым характеристикам порошка "Super Mega Mass", совершив гигиенические процедуры и тщательно побрившись, я нырнул под одеяло.

— Как ты потрясающе долго копался, — с недовольной гримаской проворчала Юлечка Штерн, тут же устроившись повторять горячим пальчиком рельеф моих мышечных напластований. По нисходящей. Сверху вниз.

Ах да, кажется, забыл упомянуть, кто в последнее время готовит для меня ужин и скрашивает унылый холостяцкий быт. Ну да, это она, чернокудрая озорница…

Я на её вызов отреагировал соответствующе, за что был тут же награждён трогательным взвизгом:

— Ой, куда ты… Фил, ну прекрати, руки же холодные!…

— Дорогая, — прошептал я прямо в Юлечкино ушко, одновременно нежно покусывая мочку и шалея от аромата её волос, — срочно требуется справка об исключительном состоянии моего психического здоровья. Сделаешь?

— Вряд ли. Неужели игнорирование изнывающей от любовного томления женщины в пользу дурацкого телевизора и противных бумажек — проявление нормальных поведенческих реакций половозрелой мужской особи? Да о норме тут и речи быть не может! И не смей… — она прерывисто вздохнула, — не смей таким нечестным… О-о-о, Фил!… таким нечестным способом добиваться от меня нарушения врачебной… профессиональной… эти… этики…

— Как же быть? — прошептал я, усугубляя нечестные домогательства к млеющей крошке Штерн всё более действенными и углублёнными методами.

— Ну, хорошо-хорошо, попробуем провести небольшой тест, — выдохнула она, наконец сдаваясь. — Ответь… М-м-м… О, Фил, ты серьёзно решил это сделать?… Да? Ну так не останавливайся… Нет, это был не тот вопрос. — Она собралась и почти хладнокровно спросила: — Жаль отвлекать тебя даже на секунду и всё-таки: всегда ли ты кричишь в страсти, милый?!

— А какой ответ тебя устроит вернее прочих? — проговорил я, из последних сил сдерживая наступательный порыв требующего немедленной атаки организма.

— Как можно более громкий!… - простонала она и пошла в наступление сама…

Проснувшись, Юли я уже не застал. На кухонном столе лежала начертанная её рукой записка: "От тебя пахло чужими духами, негодник. Тест сдан успешно. За справкой жду в 13.00. Целую — сам знаешь, куда! Вот именно, такая я развратница!"

Удивительная женщина! Как ни странно, она сама выступила инициатором нашего совместного греха прелюбодейства. Пришла однажды поздним февральским вечером, бросила мне на руки дубленку и заявила: "Я с мужем поругалась. Он Тотошку усыпил. Говорит, опасен. Можешь себе представить?"

Я мог, но не сознался. Поделом ему, злорадствовал я. И не говорите мне, думал я, что все псы попадают в рай. Тотошке уготована дорога в собачьи тартарары, убеждён. Где черти, обличьем вылитые коты, отгоняют лохматых грешников от ржавых мусорных баков со скудными дурнопахнущими объедками, окатывая кипятком; хлещут по морде свёрнутыми поводками и перчатками; вешают на шеи тяжеленные ледяные цепи и пинками выгоняют на непогоду. Где несмолкающим громом звучит: "Нельзя! Сидеть! Фу!" Где скачут блохи размером с лягушку и никогда, никогда не появится ни один Хозяин!