Зверь (СИ)

Мужчина прошагал от севера к югу, минуя Авелон, и замер на Белом море, глядя на раскрашенный рельеф континента. Эшхарат обозначался одной белой башней на берегу, за ним гора Ликаст, успевшая треснуть, на ней зеленые долины, потом снова горы, раскрашенные белым.

Осмотрев континент, он тут же сел на пол, поднимая с пола деревянный фрегат с красивыми шелковыми парусами.

Когда-то давно они с Шардаром устраивали здесь настоящие битвы, используя различные обозначения. Где-то все еще хранился целый сундук из деревянных кораблей, башен, коней, катапульт и солдат, но это был особый корабль. Его сделал сам Шардар, специально для Артаса. Когда его трехлетним мальчишкой забрали от матери, он все время плакал. Чтобы его хоть немного утешить, Шардар вырезал из дерева этот корабль и даже украл где-то кусок расписанного алым узором белого шелка для парусов. За этот лоскут ткани его явно выпороли, но старший так ни в чем и не признался даже Эеншарду, зато улыбался, когда маленький мальчик, взяв кораблик, огромными глазами стал рассматривать мачты и паруса.

Наверно, еще тогда в Артасе зародилась любовь к флоту и морю.

Эеншард горько улыбнулся и прикрыл глаза.

Зайдя в комнату, Эйншард замер, глядя на младшего брата.

Девятилетний Артас сидел на полу, держа в руках резной фрегат и глядя сквозь его мачты на башню по имени Эшхарат, беззвучно плакал.

- Я уезжаю на фронт, - коротко сообщил Эеншард. – Отец дал свое разрешение.

Артас всхлипнул, поставил корабль на пол, словно возвращая его в порт Эшхарата, медленно встал и посмотрел на Эеншарда большими мокрыми от слез глазами.

- Ты бросаешь меня? – спросил он.

- Нет, просто…

Эеншард не мог сказать, что после смерти Шардара просто не может ни на минуту здесь оставаться, что его трясет от гнева и боли, что если он не уедет прямо сейчас, то станет следующим, кто просто умрет. Артас же был слишком мал. Он просто отвернулся.

- Уезжай, - сказал он, зная, что где-то там уже подрастает его младший брат, Эраст.

Скоро его заберут у матери, и он окажется здесь, в опустевшем северном крыле.

Эеншард смотрел на корабль, на башню и понимал, что, бросив тогда Артаса, навсегда потерял прежнее доверие.

- Ваше Высочество, - с опаской обратился к Эеншарду мальчик-слуга, тихо зашедший в комнату.

Ребенок явно понимал, что откровенно достает своего Господина в последнее время, но ничего не мог изменить, с волнением наблюдая, как Эеншард неспешно поднимает на него глаза.

Вместо позволительного жеста принц просто уставился на слугу, и мальчик, помедлив, все же сообщил:

- Его Величество желает видеть вас.

Эеншард выдохнул. Он надеялся, что это произойдет не так быстро, и король даст ему хоть небольшую передышку, прежде чем начнет очередную свою игру.

- Иду, - коротко ответил Эеншард, возвращая корабль на место.

Этот фрегат просто обязан был стоять у нарисованного берега близ Эшхарата.

Третий принц решил не думать и не пытаться понять, что от него могут хотеть. Тут он еще ни разу не смог угадать, потому уже и не пытался, только, заскочив к себе, натянул на забинтованный торс рубаху без рукавов, оставляя открытым лишь повязку на раненой правой руке, быстро завязал кожаный пояс, повесил меч и направился в тронный зал. Разумеется, он не носил свой любимый двуручник во дворце. Оружие при нем сейчас было лишь символом. Хорошо заточенный короткий клинок вполне мог убить, но для Эеншарда он все равно был настоящей игрушкой. Слишком короткий. Слишком легкий. Одним словом: глупое оружие, которое он просто обязан был носить на поясе в Эшхарате.

Быстро перейдя из северного крыла в южное, мужчина шагнул в тронный зал, мгновенно по отцовской улыбке понимая, что ему приготовили что-то мерзкое. Впрочем, мерзко будет Эеншарду, а вот Шадифа и самого Дешара это наверняка позабавит.

Подойдя на соответствующее расстояние, Эеншард замер, бегло оглядывая зал. Шадифа не было, только Эймар стоял подле отца, а  чуть в стороне стоял Оэкар Шад, улыбаясь также странно.

Семья Шад имела немалое влияние на короля, и на наследника тоже, в конце концов, имя ему Эймар Шад Клен Дерва, потому что его мать - дочь благородного эштарского воина, а имя матери Эеншарда значения не имело, кем бы она ни была.