Зверь: тот, кто меня погубил

Взорвался, выплёскивая желание, а я в голодном оргазмическом выпаде застыл глубоко в Стаське, насыщаясь дикими ощущениями близости. Сердце долбилось где-то в голове. От болезненного удовольствия в животе пустота, и лишь хозяйство ещё напряжённо подрагивало.

Хорошо! Бл*, как же хорошо!

Надсадно дыша, тяжело возвращался на бренную землю. Стася уже не сдирала с меня кожу и не таскала за волосы, шмыгала носом на ухо, обвив руками крепко-крепко.

Протрезвление давалось тяжко, от того горше на душе становилось – силой взять девчонку. Полный пиз*! К тому же девушку своего лучшего друга! Девчонку из семьи, которую люто ненавидел. Девчонку, которую до сего момента круто презирал.

– Ты это, – найдя силы, всё же отцепился от Стаськи, но в глаза не смотрел. – Я не скажу Новику, если ты не скажешь… – торопливо резинку стянул, но заметив сгусток крови, на девчонку уставился:

– У тебя… – вопрос до конца не озвучил.

Стася задрожала от нового прилива возмущения:

– Дурак ты! – часто заморгала, роняя крупные слезы. Полные, искусанные МНОЙ губы дрожали.

– Бл*, – сглотнул судорожно воздуха, – бл*, – выдохнул шумно, аж в груди защемило от боли. Заправился спешно, смаргивая недоумение: – Это… прости… и пока, – не с первой попытки дверь открыл – то на себя, то от себя…

Глава 2

Настя/Стася

Дверь за Глебом захлопнулась громко. Так оглушающе громко, что я вздрогнула, будто проснулась от крепкого сна. Жалкая, помятая, униженная. Маятник чувств окунал то в болото собственного позора, то подкидывал к небесам, где побывала по вине Зверя. Приспустила подол узкого платья, чуть курточку поправила, да на негнущихся ногах по ступеням наверх… на свой этаж пошла.

Дверь в квартиру поддалась не сразу, а только я очутилась в коридоре,  мать из спальни выглянула:

– Ты чего так рано? – напала родительница с полной уверенностью, что я вразумила рекомендациям относительно Ильи и… с ним ночь провожу. Мда, обычно родители волнуются за обратное, а вот у меня…

Несколько секунд мать смотрела на меня, окинула с ног до головы. Прищурилась:

– Ты что, уже? – не скрыла удивления вперемешку с недоумением.

Мне тошно стало. По-настоящему, аж ком желчи подкатил к горлу. Туфли выпали из ослабевших пальцев. Не снимая куртки, нырнула в ванную, где меня прополоскало несколько раз. Глядя в свое зареванное лицо, было желание только плюнуть – страшная, с разводами туши…

– Э! – долбила в дверь мать. – Ты там что делаешь? Если он тебя изнасиловал… – короткая пауза, и я даже дыхание затаила, – не смей мыться! – У меня глаза округлились от негодования. – Мы подадим на медицинскую экспертизу… И ему придется на тебе жениться! – выдала с такой простотой родительница, что я лишь зло закрутила вентиль с холодной водой. А вытирая лицо полотенцем, распахнула дверь:

– Нет, мам! Никто меня не… – запнулась, ведь то, что случилось немного походило на изнасилование. По крайне мере, вначале. Я старалась Глеба остановить, а вот потом… перещелкнуло что-то, и от всплеска животного чувства я сама требовала секса и позволяла… – Никто не насиловал! – отрезала спокойней. – Но я не хочу говорить, – мотнула головой. Бросила полотенце на стиралку и убито поплелась к себе в комнату.

– Тогда нахрена вернулась? – последнее, что ударило в спину.

Слёзы опять глаза обожгли, но сил огрызаться не было. Я громко затворила за собой дверь и для надежности щелкнула замком.

Вертелась, не в силах уснуть, а потом вопль на улице раздался. Илья!

– Стасяяя!!!

Невменяемо пьяный! Пришёл всё-таки. Зря думала, что он продолжит гулять без меня. Сначала игнорила, а когда мать пнула мою дверь:

– А ну ответь придурку, а то нас потом соседи заклюют. И без того ни с кем нет отношений нормальных.

Проклиная свою невезучесть, к окну приблизилась.

– Стася!!! – вопил Новик в компании своих парней, за отсутствием Зверя.

Чуть сердечко неровно ударило в грудь, а следом мать опять дверь тарабанила:

– Заткни его! – грозно. – А то сейчас вызовут милицию, и будут неприятности!

Это было разумным, а если учесть, что мне очень нужна чистая репутация, еще и весомо. Как бы я не желала общения с предателем и изменником, открыла окно:

– Уходи! – бросила, хотя и дураку понятно, что этим его не отправить прочь.

– Стась, выходи, – широким жестом махнул. – Поговорить нужно, – ребята глухо ржали, но на них шикнул, и они тотчас умолкли. Правда, глупые улыбки по мордам их растекались всё равно.

– А ну, выйди к нему! – опять мать. Ей-то вообще какое было до нас дело. Рыбка с крючка срывалась, вот она и была готова меня собственными руками из дому вышвырнуть, лишь бы я упала ближе к Новику.

– Илья, уходи. У меня болит голова, – не сдавалась я.

– Стась, – подвывал зверем Новик. – Малышка, выходи-и-и, ну поговорим. Если хочется… ударишь меня.

– Я не хочу драться, – ровно, и даже подивилась, что и правда уже не злилась на него. Хуже – мне было всё равно. Он умер для меня. Сейчас я на него смотрела не восторженными глазами, как на принца, а как просто на парня. Красивого и только. И не трогал он души моей совершенно.

– Я же сейчас к тебе домой поднимусь, – пригрозил мрачно.