Зверь в тени

Он работал в одной из палаток аттракционов, щетинистая растительность на его лице отпечаталась в моей памяти.

Как же он оказался в Пэнтауне? Ведь этот городской район находился далеко от территории ярмарки.

К тому моменту как я все это вспомнила, мы уже отказались от вечернего концерта. Родители Бренды предпочли оставить дочку дома – пока не найдется Морин. Как раз сейчас отец Бренды искал нашу подругу на ярмарке. И мне было отрадно сознавать, что хоть кого-то обеспокоило ее исчезновение. Мой отец еще не вернулся с работы, хотя было воскресенье. Мать спала в своей комнате.

И только мы с Джуни уселись ужинать перед телевизором, чтобы за просмотром «Маппет-шоу» доесть остатки жареной курицы.

– Я так хотела снова побить в бубен сегодня вечером, – мучая куриную ножку, проговорила сестренка. Она спустилась к ужину в футболке «Папин компаньон по рыбалке», которая, по-моему, уже давно нуждалась в стирке. – А если Морин ждет нас там до сих пор?

– Если она там, мистер Тафт скажет ей, где мы, и объяснит почему. И мы все выдохнем с облегчением, раз она жива-здорова и ей ничего не угрожает.

Джуни подцепила куриную ножку за косточку, скорчила гримасу и опять уронила ее на тарелку.

– Эд обещал купить мне корн-дог после нашего сегодняшнего концерта.

Моя вилка замерла на полпути ко рту; на поднос упали зернышки сахарной кукурузы.

– Эд, который организовал наше выступление?

– Да. Тот, что похож на Фонзи.

– Тебе не следует с ним разговаривать. Он взрослый.

– Он милый, – возразила Джуни. – Он сказал, что я хорошенькая.

Я так сильно стиснула локоть сестренки, что, похоже, шокировала ее.

– Джуни, тебе не надо с ним общаться. Ты меня поняла?

Сестра вырвала руку:

– Ты просто ревнуешь.

– Вовсе нет. Взрослый мужчина не должен общаться с двенадцатилетней девочкой. Когда вы с ним разговаривали?

– Вчера вечером.

Я прокрутила в памяти наши передвижения.

– Вы разговаривали наедине?

Сестренка улыбнулась своей хитрющей лисьей улыбкой, но ничего не ответила. Я снова схватила ее и встряхнула:

– Джуни, ты оставалась с ним наедине?

– Нет! – завопила сестренка. – Бренда вела меня к папе, но ее окликнул тот затейник у аттракциона по бросанию колец. Они зашли в его палатку, и тут нарисовался Эд. Он пообещал купить мне сахарную вату. Я сказала ему, что не люблю сахарную вату, мне больше нравятся сосиски в тесте из кукурузной муки. И его это рассмешило.

Я выпустила Джуни, постаралась успокоиться:

– Прости меня, сестренка. Просто я вся на нервах из-за Морин. И мне кажется, что с Эдом лучше не связываться. Он плохой человек.

– Ты же с ним общаешься.

Я вспомнила, как Бренда сказала, что у нее с Рикки все кончено.

– Больше не буду. И ты пообещай, что не будешь.

– Как вы с Брендой пообещали мне потренировать улыбки в эти выходные?

В раздражении я закатила глаза:

– Джуни!

– Ладно, – вздохнула сестренка. – Обещаю.

Удовлетворенная, я кивнула. Какое-то время мы молча жевали курятину, пялясь в экран. Но вот на нем появился Великий Гонзо, любимый персонаж Джуни, и она захихикала.

– Ты знаешь, – защебетала она, – а мы с папой еще немного погуляли по ярмарке после вашего отъезда. И он купил мне пенсильванский пирог.

– Здорово. – Я покончила со своей курицей, пюре и кукурузой.

А это значило, что я, наконец, смогла вонзить зубы в шоколадное пирожное с орехами.

– Я видела Морин, когда его ела, – заявила Джуни; я ощутила на себе ее взгляд. – Я думала, что она укатила на вечеринку вместе с вами, но она не уехала. Она осталась на ярмарке.

Кусок пирожного у меня во рту превратился в рассыпчатую кашицу.

– А что Морин делала? Ты видела?

– Она тоже зашла в ту палатку к человеку, бросавшему кольца. Как Бренда.

Я облизала пересохшие губы.

– Джуни, как выглядел тот парень, что бросал кольца?

– Как Эйб Линкольн, только не такой старый.

***

Бренде было велено «сидеть дома». («Я под домашним арестом, пока Морин не объявится», – пробурчала она по телефону.) Клод к своему телефону не подходил. В итоге мне ничего не оставалось делать, кроме как поехать на ярмарку одной, предварительно взяв с Джуни слово, что до вечера она будет вести себя хорошо. А как я должна была поступить? Я ведь буквально только что узнала, что тот ярмарочный затейник – который не должен был шастать по нашему району – похоже, был последним, кто видел Морин. Четкого плана действий у меня, правда, не было.

На миг я даже пожалела, что не настолько храбра, чтобы поехать туда автостопом. Так вышло бы быстрее и, возможно, даже безопаснее, учитывая интенсивность движения на подъездах к ярмарке. Зато сохранялся шанс на то, что о моей вылазке не узнал бы отец.