Зверь, выходящий из земли

«Прощать предателей – слабость». Рассел всегда без колебаний жал на курок, если был повод. Однако сейчас в его воображении палец словно окаменел. Мужчина, альфа-самец, не принял потомство чужого самца как своё собственное, но всё равно заботился о парне, насколько мог. Он объяснял ему устройство человеческого общества, учил дисциплине и выживанию в современном мире. Он не умел дарить тепло, но дарил знания. И с этими знаниями передал частичку себя.

Сила мысли заставила палец нажать на курок. Раздался выстрел. Но пуля застыла в сантиметре ото лба Курамори. Она пару секунд провисела в воздухе и звонко упала на пол. Мияги не позволил ей пролететь дальше. Холодному сознанию противился тёплый комок энергии в груди.

Впереди возникли три человеческих силуэта и несколько больших мельтешащих пятен у их ног. Вскоре Мияги рассмотрел двух мужчин и женщину, выгуливающих четырёх доберманов. На заметённой дорожке в западной части лесопарка виднелись только следы от ботинок, никаких звериных лап. Значит, троица с питомцами пришли сюда со стороны Витория-лэйн. Свидетели мешали плану Мияги, тот уже собирался свернуть влево, пробраться между елями и выйти к пристройке позади церкви. Для посторонних такой странный маршрут выглядел бы крайне подозрительным, они могли вызвать полицию. Однако троица не стремилась пересекать весь парк. В какой-то момент собачники сошли с дорожки, позволили доберманам сделать свои дела, собрали экскременты в пакетик и прогулочным шагом пошли обратно.

Рассел убедился, что позади никого нет, и поспешил к деревьям. Ближайший фонарь стоял метрах в двадцати от него. Мужчина быстро растворился в сумраке, чего не скажешь о его следах на снегу. Оставалось рассчитывать, что в течение получаса здесь никто не появится. А тридцати минут хватит на проникновение в церковь и расправу.

У елей ноги проваливались в сугробы по колено. Мияги упрекнул себя, что не предвидел такой маршрут, но сокрушаться не стал. С каждой секундой он приближался к цели.

«…Если деньги – лишь средство для достижения целей, то обладание золотом для многих людей уже является самоцелью…»

Мысль, услышанная в телепередаче несколько лет назад, периодически всплывала в его голове. Вот и сейчас она вынырнула из глубин памяти. Ноги замерзали в снегу, еловые ветви то и дело норовили расцарапать лицо. Но Рассел продолжал идти. Он шёл убивать за золото. Дело было не только в мести. Этот металл действительно имел над ним власть. Укради незнакомцы деньги, Мияги не стал бы столько дней сидеть в гараже. Человек с его складом ума и опытом ускользания от полиции нашёл бы способ незаметно покинуть город, придумал бы, куда отправиться. Жажда жизни и свободы сильнее жажды обладания бумажками и электронными циферками. Но магия драгоценного металла заставила мужчину остаться. Сознание обмануло его, выдав слабость за силу. «Только сильный может послать «Большого брата» и запастись золотом для расчётов, неподконтрольных «Всевидящему оку»». Всё сходилось, у каждого из трёх пунктов – «хочу», «могу» и «надо» – стояли галочки, подтверждая правильность принятого решения и оправдывая важность желания. Тем более, Мияги не собирался грабить. Он шёл забрать своё.

Между елями показалась «Церковь Исцеляющей Молитвы». Её территория была обнесена белым металлическим ограждением с небольшими крестами, закреплёнными на верхушках столбов. Деревянная дверь пристройки смотрела на лесопарк, что облегчало задачу проникновения внутрь. Находись она сбоку, проезжающие мимо водители могли заметить подозрительного мужчину, пытающегося вскрыть замок. Мияги перелез через ограду, достал пистолет и поспешил к двери. У фасада церкви и на стоянке горели фонари. У ограды свет падал на Рассела, но уже в пяти метрах от пристройки его фигуру укрыла от посторонних глаз световая завеса. Он присел и пальцами свободной руки выгреб из ботинок снег. Затем взглянул на дверной замок. Врезной, цилиндровый; замочная скважина в форме узкой прорези; один или два механических засова – по сути, его можно выбить несколькими выстрелами. Но это создаст шум. В какой части пристройки находится вход в подвал, Мияги не спросил. Он полез в карман за отмычкой.

Тут замок щёлкнул, дверь приоткрылась сантиметров на десять. Дважды хрустнуло колёсико зажигалки, на улицу вылетела струйка сигаретного дыма. Рассел стоял со стороны дверных петель, курильщик его не видел. Есть ли у пастора помощники? Если да, позволено ли им покидать главный зал во время службы? Рука бесшумно подняла пистолет на уровень рта, выпускающего дым. Человек за дверью ощутил чужое присутствие и высунул голову. В щёку упёрся холодный глушитель «Беретты».

– Не дёргайся, – прошипел Мияги, глядя на греческий профиль мужчины. Он всё ещё пытался понять: перед ним террорист или служитель церкви? – Где подвал?