Звереныш

Всю ночь Танька металась, как в бреду. Непонятное беспокойство не давало ей заснуть. Несколько раз она вставала к старшему сыну и смотрела, как он сопит во сне, улыбаясь чему-то своему. На стуле возле дивана, на котором Светик спал, лежали принесенные Анатолием апельсины и початая шоколадка. От ааельсинов исходил праздничный новогодний дух, и впервые за все время с похорон второго мужа Танька вдруг ощутила тепло и радость.

Начинавшийся день обещал быть  солнечным.И унылый Танькин дом осветился желтым нежным светом еще не совсем теплого солнца. Весна уже стояла на пороге. И хотя  за окном по-прежнему виднелись грязные осевшие сугробы  с черными обугленными проталинами земли, в воздухе уже звенела воробьиная трель, возвещавшая, что весна не за горами.

Не капризничал Кешка, всегда оравший при пробуждении. И Светик, румяный и свежий ото сна, молчаливо улыбался  и тоже был похож на солнышко с копной его золотистых волос, беспорядочно торчащих вихрами на его голове.

С этого дня Светик быстро пошел на поправку. Он рвался из дома на улицу, как зеленый росток к свету,  и обижался, что мать все еще не решается отпустить его.

– Рано еще тебе, – говорила она, – окрепнуть нужно… Анатолий что тебе говорил? Слушаться меня, а ты?..

– Так я же выздоровел, – не сдавался Светик и обиженно сопел.

Кргда же наконец мать выпустила его на улицу, он опрометью побежал к своей лавочке, черной и мокрой от стаявшего снега, и нежно погладил ее сырые доски. Деревья и кустарники, которые закрывавли лавочку со всех сторон и делали ее укромным уголком, сейчас стояли голые и неприкаянные. Сквозь их просвечивающие  ветки легко было разглядеть маленькую фигурку, сидевшую на самом кончике лавки и смотревшую в небо. Оно уже синело зовущей высью, но еще было подернуто белесой дымкой, как будто уходящая зима старалась закрасить своей белой краской голубизну, но уже не могла, истратив свои силы.

Целый месяц ждал Светик Анатолия и дома, и сидя на своей заветной лавочке. Но он не шел. Ждала его и Танька, боясь в этом признаться себе самой, а тем более сыну. Несколько раз, подбадривая сына в его ожидании, она уверяла не столько его, сколько себя, не давая угаснуть маленькому огоньку тепла, вспыхнувшему в ней после его визита.

Анатолий пришел так же неожиданно, как и в первы раз. Он был мрачен и наотрез отказался проходить в квартиру. Сухо поздоровавшись с Танькой, и как будто не замечая ее, он сразу скомандовал Светику.

– Одевайся, парень! Пройдемся погуляем…

Светик опрометью бросился одеваться, даже не спрашивая разрешения матери. Танька стояла молчаливая и огорошенная неожиданной напористостью гостя. Она очнулась только когда за Анатолием и Светиком закрылась дверь, и она услышала их торопливые шаги. Танька разозлилась и уже хотела в форточку крикнуть Светику, чтобы вернулся домой, но остановилась, услышав глуховатый голос Анатолия.

– Мы скоро, – крикнул он ей, ускоряя шаг.

Сначала они шли по улицам молча. Светик изредка глядел на суровое лицо своего спутника и молчал, словно ждал, когда он сам заговорит, о чем спрашивать нельзя.

– Ты, парень, не обижайся, что я опять долго не приходил. – начал Анатолий. – Дела у меня, брат, были… Хорошо тебе пока, ты маленький… Забот никаких – ешь, пей да гуляй… А подрастешь…

– Я скоро в школу пойду, – сообщил Светик. – Там уроки надо будет делать…

– Уроки, парень, это ерунда, – усмехнулся Анатолий. – Я про другие заботы, какие тебе пока не понять… Вот разве что мамке твоей…

– На работе ругают? – Серьезно спросил Светик.

Анатолий улыбнулся.

– На работе ругают, – подтвердил он. – Там всех за что-нибудь да ругают. И не на работе ругают… – Он замолчал.

– Кто ругает? – Удивился Светик.

– Есть кому, – сердито засопел Анатолий. – Вот скажи ты мне, чего этим бабам не хватает? – Он посмотрел на Светика, как будто тот знал ответ. Светик смущенно пожал плечами. –  Воображают о себе, – продолжал Анатолий, – каждая мнит черти что… Чуть что – «дорогая женщина»!.. А на самом деле… Прямо свет клином на ней сошелся…

Светик не понимал, о чем говорит Анатолий. Ему было ясно одно, что его обидели и сильно.

– А кто эта «дорогая женщина», – повторил он , – это та, которая тогда не пришла?..

– Соображаешь, – похвалил Анатолий, – она самая… Такого мнения о себе… И чтоб все по ее было… Я ж, было, жениться на  ней хотел, а теперь сто раз подумаю… Назло мне перед другом хвостом туда-сюда… Смотри, мол, как я нарасхват… А по сути – как и все, просто баба!..

– А ты на мамке женись, – Светик сказал это так спокойно, так просто, словно это было само собой разумеющееся и очевидное.

Анатолий закашлялся и остановился.

– Ну, парень, ты даешь! – Ошарашенно сказал он.  – Смотри, при матери такое не брякни, а  не то…

– Она замуж хочет, я знаю, – продолжил Светик. – А мы ей мешаем… И жить к нам придешь из своего общежития. Мамка готовит хорошо. И «дорогой женщиной» обзываться не будет… – Светик смотрел на Анатолия с такой надеждой, что ему стало не по себе.

– Ну ты сват, – сказал он смущенно. – Не ожидал я от тебя… Кому рассказать, со смеху умрут.