Звереныш (СИ)

Другому пареньку на глазах у всех мастер меча деревянным тренировочным клинком перебил обе голени, и парень, из потомственных рабов, вопил на весь плац, перекрывая своим криком сигнальный горн. Впрочем, как и раньше, к ночи все травмированные и поротые были здоровы, и только больше чем обычно хотели есть и пить. Лечение магией использует ресурсы организма, съедая жир, съедая жизненную энергию, и чтобы ее восполнить нужно хорошо питаться.

Вообще‑то всего двух дней хватило, чтобы самые упертые поняли — от взгляда мастера не укроется ничего, и отлынивать от учебы себе дороже — это ведь не в родительском доме, где мама пожурит, отшлепает, и ты со спокойной совестью побежишь дальше, забыв обо всем происшедшем. Здесь ошибок не прощали.

За каждую нужно было платить, иногда — самой жизнью.

Про свое обещание сходить в храм и помолиться Создателю Адрус совершенно забыл. Да и не до того — когда идти, если все дни забиты до предела, и больше предела? Когда за неделю всего полдня свободного времени?

Лишь на седьмой день недели все учащиеся могли отдыхать после обеда, занимаясь своими личными делами. Слава Создателю — после того, как Щенки прошли Ритуал, они были избавлены от стирки, от уборки — все делали наемные работники, слуги. Нужно было лишь оставить грязное барахло в корзине возле постели, и волшебным образом через некоторое время вместо грязной одежды появлялась чистая — выглаженная и заштопанная.

Конечно, волшебства тут не было и в помине, все хозяйственные работы делались так, чтобы учащиеся не контактировали с обслуживающим персоналом, в то время, когда Щенков не было в казарме. Потому никто не видел — кто приносит одежду, кто подметает казарму, и кто стирает пропотевшую на тренировках одежду. Да и зачем смотреть на этих людей? Кому они интересны, слуги? Чуть выше рабов…

В общем, на седьмой день недели, полдня, с обеда до ночи, до отбоя, учащиеся были предоставлены сами себе. Хочешь — спи, хочешь — броди по территории Школы, везде, за исключением тех мест, куда Щенкам ходить запрещалось. Но их было немного, этих мест — казарма для прислуги, и еще кое — какие здания, вроде складских помещений и административного корпуса.

Старшие, полупсы, могли в этот день посетить столицу — им выдавали денег, и под присмотром командиров парни могли сходить на рынок, или в бордель (Мечта каждого из озабоченных, из которых тут был каждый первый! Если не считать Звереныша, но он не в счет…сумасшедший, одно слово!).

Конечно, в город выходили не все, только достойные, те, кого отпустили командиры, но вообще‑то на третьем году обучения нерадивых учеников уже не оставалось. Они или становились ревностными учащимися, или умирали — Школа эффективно отсеивала, или перевоспитывала всех, кто в нее попадал. Жестко, даже жестоко, но из обычных подростков здесь делали лучших убийц в мире.

По крайней мере так говорили в Империи, и так считали они сами. До тех пор, пока не встречали соперников, равных себе по силам…

Ничего этого Адрус пока не знал. Старшие школяры с младшими не общались — не потому, что не хотели — это не приветствовалось системой обучения. Ни к чему новичкам знать то, чего знать пока не надо. Более того, за разговоры и контакты между старшими и младшими можно было угодить под плети, об этом предупредили в самом начале обучения. Первый же, кто задал вопрос — почему так? — получил пять плетей. Больше спрашивать никто не решился.

Новички быстро привыкли к тому, что задавать лишние вопросы себе дороже. Приказали — выполнил. Не выполнил — получи наказание. Хорошо выполнил — получи поощрение.

Пока что поощрением являлись всего лишь похвалы, но обставлялось это так, чтобы каждый мечтал стоять перед строем и удостоиться благодарности мастера.

Адрус не раз получал похвалы мастера, и по заслугам — он показывал выдающиеся успехи — но каждый раз, когда стоял перед строем, замечал неприязненные и завистливые взгляды своих соратников. Многие из их Звена, и не только из их Звена, искренне ненавидели Звереныша, и то обстоятельство, что его хвалят, лишь подливало масло в огонь.

Иногда Адрус начинал думать, что его хвалят даже не из‑за особых успехов в занятиях — ничего особо выдающегося, на его взгляд, в них не было, а лишь для того, чтобы разжечь неприязнь в рядах школяров, заставить их ненавидеть более удачливого товарища. Зачем это делалось — он понять не мог, хотя много размышлял на эту тему, перед сном, обедая, и даже тогда, когда в очередной раз вместе со всей группой бежал вдоль стены Школы, держа на плечах здоровенный древесный чурбан, отполированный руками сотен и сотен школяров, ушедших в историю Школы.

В конце концов Адрус пришел к выводу, что учителям нужен некий объект поклонения и ненависти — те, кто поклоняется некому "герою", будут стремиться стать похожими на него, а значит постараются поднять свой уровень как можно выше.

Те же, кто его ненавидит, мечтают подняться и набить морду "герою", мечтают занять его место в иерархии небольшой стаи волчат, и тогда тоже будут поднимать свой уровень! А разве не это является задачей каждого учителя?