Звери до нас. Нерассказанная история происхождения млекопитающих

Недостатка млекопитающих из мезозойского мира вскоре не стало благодаря новым открытиям в Северной Америке. Два человека превратили палеонтологию из научного занятия в ожесточенное и очень публичное поле битвы. Неприкрытая вражда Эдварда Дринкера Коупа и Отниеля Чарлза Марша в их гонке за сбор окаменелостей на землях их молодого народа позорно вылилась в обман, клевету, воровство и взрывы динамита. Несмотря на то что в результате совместной работы они собрали значительную коллекцию ископаемых животных, всеобщим вниманием они обязаны своим возмутительным склокам. В результате нарисованные ими и их закадычными друзьями образы отважных ученых-индивидуалистов с завитыми усами и белой кожей, обожженной солнцем, бредущих по диким пустошам с ружьями и лопатами, превратились в распространенный стереотип о палеонтологах. На эту модель будут равняться поколения ученых. Многие до сих пор пребывают в плену этого образа.

Коуп и Марш знамениты тем, что нашли огромные кости динозавров, в том числе длинношеих завроподов-исполинов, таких как бронтозавры [20]. Но на самом деле оба больше интересовались млекопитающими, чем ящерами. Хотя они сосредоточили свою деятельность на поиске кайнозойских окаменелостей (после массового вымирания нептичьих динозавров), они собрали впечатляющую коллекцию юрских млекопитающих. К 1890 году количество мезозойских млекопитающих увеличилось более чем вдвое.

Хотя в основном окаменелости были представлены зубами и челюстями, материала хватало: вставали новые вопросы о разнообразии и взаимоотношениях млекопитающих в эру рептилий. В отличие от других групп животных, обладающих зубами, например рептилий, у которых вдоль всей челюсти зубы одинаковой формы, у большинства млекопитающих особая зубная система: лопатообразные резцы, заостренные клыки, бугристые премоляры и моляры. Другим важным замечанием стало то, что у разных групп млекопитающих одинаковое количество зубов каждого типа, но вот форма их острых выступов и гребней уникальна. Таким образом, зубы, пускай разрозненные и редкие, могли многое рассказать о взаимоотношениях между вымершими видами. А также стать ключом к изучению ископаемых млекопитающих.

Палеонтология мезозойских млекопитающих быстро превратилась в науку о зубах, их количестве и диетических предпочтениях. Когда Генри Фэрфилд Осборн [21] в 1887 году обобщил всех известных мезозойских млекопитающих, он подчеркнул, что диета остается одним из основных способов классификации этих загадочных маленьких зверей: «эти семейства объединяются в небольшие группы… мы можем разделить эти подгруппы на плотоядные, всеядные, насекомоядные и травоядные виды»¹¹.

Но Осборн изо всех сил старался объединить известные роды в разумные группы. Он считал, что некоторые из них явно были сумчатыми, или «протосумчатыми», но следует ли «представителей юрского периода… также относить к этому отряду или они образуют отдельный отряд?»¹² Хотя зубы млекопитающих чрезвычайно полезны, их возможности не безграничны. Когда 1800-е годы подходили к концу, палеонтологи все еще пытались разобраться в семействах мезозойских млекопитающих. Поскольку сохранились только зубы и челюсти, картина оставалась неясной.

До исследователей начало доходить, что, возможно, эти самые ранние млекопитающие не сумчатые, как считалось. С публикацией Дарвином в 1859 году книги «Происхождение видов путем естественного отбора» зоологи и биологи начали рассматривать жизнь на Земле в совершенно новом свете. Ранее они предполагали переход от рептилий к однопроходным, сумчатым, а затем и плацентарным млекопитающим по прямой линии, от более простых форм к более сложным. Вся жизнь на Земле представлялась этакой «великой цепью бытия». Отсюда и появился некорректный термин «недостающее звено», относящееся к звеньям в этой самой цепи. Но теперь жизнь и ее развитие предстали перед учеными в виде дерева, объединенного стволом общего происхождения. Выявить форму этого ствола означает найти черты, которые объединяют одни группы общим предком, в то время как ветви помогут отличить группы по их новым адаптациям. Теория Дарвина ввела механизм, который объяснял жизнь не как серию катастрофических замен, а как постоянную модификацию групп животных.

К началу двадцатого века стало понятно, что мезозойские млекопитающие из таких мест, как Стоунсфилд, в конце концов, не принадлежат к современным группам, они – древние предшественники животных, которых мы наблюдаем сегодня. Некоторые, по-видимому, принадлежали к трем основным отрядам современных млекопитающих, в то время как другие явно представляли собой нечто совершенно иное. Было отмечено, что у этих существ были общие черты скелета с рептилиями – мог ли у них быть общий предок? Произошли ли млекопитающие от рептилий? Только недостаток окаменелостей сдерживал палеонтологов, когда они пытались понять древо нашей пушистой, молокопроизводящей родословной.