Звери Стикса. Часть 2. Мемориум

– … И сестры Вальта и Измаэль Рахмановы, – женщины на диванчике кивнули в знак приветствия, но особого энтузиазма не проявили. Что до бесцветной Измаэль, то она даже не оторвалась от томика Ахматовой, который пролистывала.

Ну что-ж! Коль уж все в сборе, давайте начнем пир! – торжественно объявила Вероника.

– Пир! Ну разве не здорово! – захлопала в ладоши экзальтированная Хельга, и взяла Фауста под руку. Ганс также мягко под локоток сопровождал Киру до ее места.

В целом ужин прошел прекрасно. Кушанья и вина подавали изысканные, люди за столом собрались интересные. Кира и Фауст были посажены друг напротив друга и единственное, что омрачало жизнь псу, но в то же время веселило кошку, так это то, что слева от него сидела балаболка Хельга, трещавшая не прекращая, а справа (и это было ужаснее всего) плюхнулась Лена, бесцеремонно заняв место флегматичной Измаэли. Обе женщины постоянно влезали в личное пространство Фауста. Если непосредственная Хельга просто все время пыталась ему что-то рассказать, подложить на тарелку, попросить положить ей чего-то на тарелку, и так далее, то Лена к нему откровенно льнула. Кира с удовольствием слушала разные истории, которые рассказывали собравшиеся, и про себя ухахатывалась над несчастным своим телохранителем, вынужденным молчать, терпеть и вежливо улыбаться.

Наконец, Луна шикнула по-генеральски на своих помощниц и те засуетились в два раза быстрее. Вихрем унесли приборы, и на столе появились розеточки с ореховым мороженым и фруктами.

– Мммм… Как в сказке! Луна, Вы просто волшебница! – разлилась благодарностью Кира, отдав дань сливочному лакомству. – И вообще – этот дворец, книги… и люди! Извините, если я излишне эмоциональна, но меня не покидает ощущение, что я попала в страну грез!

От бдительного Фауста не ускользнули взгляды, которыми мельком, совсем мимолетно, но все же обменялись коллеги-библиотекари.

– Друзья! – торжественно сказала Вероника, поднимаясь из-за стола. – На сей чудесной ноте я предлагаю наш ужин в честь дорогих гостей закрыть и отправиться спать! Потому что время уж давно за полночь, нам всем нужно отдыхать.

– А давайте пойдем до деревни пешком! – воодушевленно предложила неугомонная Хельга. – Такая чудесная ночь!

– Правда, а то сидим как грибы. Так и мхом недолго зарасти, – поддержала ее Вальта. Сестра ее одобрительно кивнула и хмыкнула.

Кошка, нужно отдать ей должное, сразу обратилась взором на Фауста, словно бы спрашивая его разрешения. Умученный пес безразлично пожал плечами.

– Если честно, то я бы с удовольствием прошлась! – радостно заулыбалась она.

Предложение, таким образом, было принято на ура. Все зашумели, засобирались и, разбившись на небольшие группки по двое-трое, отправились на улицу. Благо, что отдел художественной литературы находился очень близко от главного входа.

Вся процессия в итоге растянулась чуть не на пол дороги. Люди понесли в ночь свои вялые, привычные, уютные споры, кокетливый смех, слабо прикрытый флирт. Лунины негритянки и еще двое молодых, атлетического склада мулата несли для всех факелы, освещая путь. Огни красиво отражались в ровной глади воды. Лягушки, ночные певуньи, недовольно замолкали, пропуская пылающую светом и взрывающуюся хохотом толпу, а затем снова возобновляли свою песню. Ночь густо пахла сладким миндалем и кутала, ласкала мягкой прохладной свежестью.

У Киры голова шла кругом от обилия впечатлений. Но в какой-то момент она обернулась назад и увидела, что Фауст плетется в самом хвосте. К одной его руке пристала Вальта, а на другой повисла гиря-Лена. Каждая из женщин попеременно пытались склонить его в свою сторону и что-то нашептать. Их взгляды встретились и кошка чуть не прыснула – нет, пес был слишком горд, чтобы молить ее о помощи. Но в этом коротком взгляде было столько тоски по свободе, что она сжалилась над несчастным. Она дождалась, когда троица поравняется с нею и просто сказала:

– Извините, девушки. Но я, пожалуй, на правах коллеги по цеху украду у вас кавалера.

Недовольные дамы воззрились на пса. Тот очень галантно поцеловал обеим ручки, виновато пожал плечами, де скать, что поделать – начальственный произвол, и отпустил обеих вперед – чуть только не пихнув в спину.

Женщины, хохоча, ушли дальше вперед, а кошка с псом отстали так, что шествовали практически на грани освещенного ореола. Замыкавший группу факелоносец хотел было их дождаться, но Фауст махнул ему в знак того, что им обоим свет, в отличие от уединения, совершенно необязателен.

Пес осторожно взял ее руку и положил к себе на локоть.

– Конспирация, – пояснил он. – Да и удобнее так, ты не находишь?

Кошка кивнула, а про себя отметила, что ей приятно и такое обращение и то, как он это сделал. Очень легко и естественно ему удавалось быть приятным, галантным и просто хорошим, когда того требовало дело.

Какое-то время они шли молча. Просто шли по тропинке, шаг в шаг, наслаждаясь моментом своих жизней, прислушиваясь к суете шедших впереди немолодых людей.

– Да всем известно, что вы пустомеля! – донеслось до них откуда-то с изголовья отряда очередное препирание близнецов.