Звери у двери

Её рука резко опустилась вниз, и моя одежда оказалась рассечена, точно угодила под острую бритву. Прежде, чем я успел опомниться, Оля ещё несколько раз провела когтем, оставив меня полностью обнажённым. Таким же, как она. Удивительно, но я ощутил странное облегчение, словно змея, избавившаяся от старой шкуры. Тем не менее…

— А дальше? — поинтересовался я, сдерживая смех, — разденься — выйди на улицу голым?

— Дурень! Смотри.

По её телу прошла рябь, вроде той, которую я видел ночью и вдруг, во мгновение ока, Оля оказалась полностью одета. Правда, теперь на ней было очень короткое облегающее платье, подчёркивающее очертания совершенного тела. Я помотал головой, отгоняя наваждение, а когда снова посмотрел на девушку, платье сменилось мини юбкой и топиком.

— Но как?!

Оля громко рассмеялась.

— Представь себя полностью одетым, — сказала она, сквозь смех, — во что хочешь. Ну давай же, пробуй. Или ты хочешь остаться в этом? Боюсь, костюм Адама давным-давно не актуален.

Я решил было закрыть глаза, получше представляя обновление гардероба, но не успел. Ольга вновь расхохоталась, а я почувствовал прикосновение ткани к коже. Ощущение оказалось настолько полным, что я не выдержал и пощупал. Хм, материя, как материя. Во, блин!

— Ты точно уверен, что костюм-тройка и рубашка с галстуком — то самое? — поинтересовалась Оля, — но мне нравится, как ты выглядишь.

Я немного подумал, и девушка отступила на шаг назад, оценивая. Потом, подняла вверх большой палец. Теперь на мне были чёрные узкие джинсы и приталенная белая рубашка, открывающая грудь. Видел в каком-то журнале. Даже и не думал употребить до сегодняшнего дня.

— Странно, — сказала Оля, внезапно посерьёзнев, — слишком всё легко и быстро получается. Как по взмаху волшебной палочки: раз — идеальная внешность; раз — ночное зрение; раз — оружие, которое всегда с тобой. А теперь ещё и мобильный гардероб с неограниченными запасами. Спасибо тебе, медальончик!

Она подняла своё украшение к губам и поцеловала его.

А меня словно застопорило. Спасибо тебе, медальончик!

Сегодня ночью, я час стоял на коленях посреди безмолвной тьмы и лил слёзы, умоляя кого угодно дать мне силы снять это проклятущее украшение. Никто не откликнулся, никто не помог. Руки не могли сделать простейшую вещь и снять цепочку с шеи. Проще, казалось, отрезать саму голову. Потребовался целый час, прежде чем я понял, что проиграл.

Мы все проиграли.

Материя раздвинулась и в щель сунулась мордочка Гали. Физиономия у девушки оказалась заспанной и забавной, точно у котёнка. В жёлтых глазах чернел вертикальный зрачок, а белые пряди норовили лечь на бледное лицо. Почти полная копия Оли с некоторыми индивидуальными отличиями, позволяющими опознать прежнюю Галину.

— А я думала, вы тут трахаетесь, — задумчиво пробормотала она и оценила нашу одежду. На гладком лице не мелькнуло и тени удивления, — неплохо, неплохо, но видели бы вы, какие чудеса творит Натаха. Версаче в гробу ворочается, Дольче с Габаной поминает.

— Видишь, — наставительно заявила Оля, — нам, хрупким и разумным созданиям, дано проникать в тонкую материю вещей. А вам, грубым мужланам, всё нужно разжёвывать и показывать.

— Показывать — это хорошо, — заметил я и протянув руку, подтянул Галю ближе, — а слабо, вам двоим, мне показать…

Ну, мне и показали. Где раки зимуют. Девушки, дикими кошками, набросились на меня и сорвав занавеску, мы покатились по полу. Сначала я попытался сопротивляться, но очень быстро понял — это бесполезно. Урчало, рычало, шипело, щипало, колотило и покусывало. Казалось, их не двое, а целый десяток.

— Сдаюсь! — крикнул я, — больше не буду! Только меньше.

— Что это вы тут творите? — осведомился сонный голос Витька, — ну ни фига себе бардак! Чё это за кокон?

Коконом был я, обёрнутый в остатки исполосованной занавеси. На мне сидели, словно я был бревном и весело насвистывали бодрый мотивчик.

— Это — я, — смиренно пробубнил я, — а мы тут плюшками балуемся.

Витёк молчал и его молчание как-то нехорошо затягивалось. Я осторожно проковырял когтём дырочку в ветхой ткани и выглянул наружу: товарищ стоял у входа в кухню и рассматривал девушек, оседлавших меня. В его изумлённой физиономии сна не было ни в едином глазу — только недоумение.

— Вить, ты чего? — осведомилась Оля и в её голосе прозвучало искреннее участие, — ты словно привидение увидел.

— Два привидения, — уточнила Галя и заёрзала, устраиваясь поудобнее. По комнате вовсю плыли цветочно-ягодные ароматы, источником которых были мои наездницы.

— Привидения? Ну, типа того, — Витя покачал головой, — вам бы на себя в зеркало посмотреть. И где вы эту одежду нашли? На средневековые прикиды она не слишком похожа, а чемоданов со сменкой я при вас не замечал. Вот блин! Как ты это сделала? Опять эти ваши фокусы?

— Галя! — укоризненный голос Оли, — зачем?

— А пусть знает!

Кажется, пора вмешаться: Витька и так на взводе, а эти чертовки ещё выделываются.

— А ну, вставайте, — скомандовал я, — выпускайте меня отсюда.

Они даже не пошевелились. Вот засранки! И это начинало бесить. С трудом удерживая пробуждающуюся ярость, я рявкнул: