Звери у себя дома

Весной, обычно в апреле, чушка приносит поросят в заранее подготовленном гайне. Гайно — довольно капитальное для свиней сооружение. При взгляде со стороны оно представляется большим ворохом ветвей, хвойных лап, кустарников, старой травы и т. п. При более близком ознакомлении в гайне можно увидеть гнездо, устланное травяной ветошью, сухой хвоей и листьями, а над гнездом — плотную крышу.

Поросят бывает от 2 до 10, чаще всего 5–8. Уже через несколько дней после родов свинья выводит свое потомство на первую прогулку, а через 2–3 недели поросята, уже очень шустрые, могут сами искать себе корм, рыть землю, а при опасности мгновенно рассыпаются в стороны и затаиваются под валежинами, деревьями, в хворосте. В 2—3-месячном возрасте поросята перестают сосать мать и полностью переходят на «взрослое» питание. Если много орехов и желудей, они к началу зимы становятся крупными и жирными, весят 40–50 килограммов. В бескормицу же они вдвое легче, жира не имеют совершенно и зиму часто не переживают. До годовалого возраста доживает лишь 40 процентов поросят.

Высокая смертность молодняка на первом году жизни объясняется не только неурожаями и холодами, но и деятельностью хищников. Поросят давят рысь, волк, харза, лисица, но главные их враги — тигр и бурый медведь. Тигры в год давят до 4500 кабанов. Кроме того, в последнее десятилетие все больше и больше свиней становится добычей охотников. При охоте со сворами собак, прежде всего, страдают поросята.

Бурый медведь и кабан, обитающие осенью в одних и тех же угодьях, жирующие на одних и тех же кормах, связаны между собою особенно острыми отношениями. Когда желудей и орехов мало, а тем более — совсем нет, кабаны становятся почти единственным источником существования медведя. От этого хищника погибает за год до 5–6 тысяч кабанов, то есть больше, чем от тигра. На волков, рысей и других хищников приходится примерно 1000 кабанов в год. Можно считать, что около одной трети поголовья кабана в наших лесах уничтожается хищниками.

Человек уничтожает их гораздо меньше. Официально в Приморье и Приамурье за год отстреливают примерно 1200 кабанов, фактическая добыча в 2–3 раза больше. Как видим, человек отстает не только от медведя, но и от весьма малочисленного тигра. Зато совместными усилиями все они ежегодно уничтожают около 12–15 тысяч кабанов, или 50 процентов осеннего поголовья. Из этого числа около 2/3 падает на поросят в возрасте до года.

Практическое значение уссурийского кабана трудно переоценить. Для малых народностей это животное издавна было важнейшим источником существования. Сейчас кабан стал объектом очень популярной охоты. Нельзя не считаться и с тем, что от кабана зависит благополучие амурского тигра.

Охота на кабана чрезвычайно интересна. Она легче, чем охота на изюбра, лося или медведя. Легче потому, что к табуну пасущихся кабанов подойти не сложно. Здесь важно только учитывать направление ветра, не спешить приближаться и не спешить с выстрелом.

Табун кабанов на кормежке слышен издали: похрюкивание взрослых свиней, повизгивание поросят, хруст орехов, шорох лесной подстилки — в тихую погоду все это разносится на километр. Если к тому же лежит мягкий снег, охотник почти не рискует спугнуть стадо. Разве что помешает густой подлесок, особенно из лещин, на которых сухой лист висит долго и выдает движение человека.

В безветренную погоду через орешник подойти к кабанам трудно. Но еще труднее подкрасться к ним по чернотропу или подмерзшему после оттепели снегу.

Каждый шаг вызывает шорох листвы или хруст снега, а у кабана отличный слух.

Подходить по ветру — совсем бесполезное дело: кабан обладает замечательным обонянием. Уже за 300 метров один из взрослых кабанов почует человека, тревожно рюхнет, все, как по команде, поднимут вверх кисточки своих хвостов и замрут, усиленно втягивая воздух. Потом секач или чушка (часто и чушка бывает вожаком) громко ухнет — и весь табун с таким же уханьем бросится прочь.

Подходя к кабанам, охотник внимательно следит за их хвостами: если животные не чувствуют опасности, они ими беспрестанно крутят, но как только хвосты взметнутся вверх и застынут — охотник тоже замирает. Тревога может миновать, хвостики заиграют вновь, тогда человек опять крадется, пока не подойдет на выстрел.

Иной раз охотнику везет: табун свиней сам идет в его сторону. В этом случае человек занимает выгодную позицию и ждет, помня поговорку, что «на ловца и зверь бежит».

Осенью 1968 года на нас с товарищем в чистом кедровом лесу надвинулся табун из 45–50 свиней. Мы затаились за валежиной и стали ждать. Кабаны шумно поднимали лесную подстилку, подбирая опавшие кедровые шишки. Был шестой час вечера, под густыми кронами кедров фотографировать было бесполезно, и мы всецело отдались наблюдению.