Звери у себя дома

Обычно голод повторяется раз в три года. За последние сорок лет (1930–1970) в уссурийских лесах было 13 лет с одновременными неурожаями желудей и орехов; 14 раз урожаи были очень высокими; в остальные 13 лет — средними.

При неурожае орехов и желудей кабана кое-как поддерживает только зимний хвощ. Это вечнозеленое травянистое растение обычно в сырых и тенистых лесах, главным образом по долинам и речным террасам. Особенно густые заросли хвоща (хоть косою коси!) встречаются в хвойно-широколиственных лесах на западных склонах Сихотэ-Алиня.

По кормовым качествам хвощ существенно превосходит другие растения. Жиров и усваиваемых животными углеводов в зимнем хвоще в 3–4 раза больше, чем в лесных травах. Зимний хвощ очень охотно едят и изюбры. Лошади тоже любят хвощ и в поисках его нередко уходят в тайгу за десятки километров.

Но как ни питателен зимний хвощ, все же это трава. Жизненные потребности кабана она удовлетворить не может. Кабаны на хвощах постоянно худеют. Взрослые свиньи к осени всегда имеют хотя бы небольшой жировой запас, который в голодную зиму позволяет им дотянуть до весны. Поросята же почти все гибнут от истощения. Если глубокий снег заваливает хвощовники, погибают и взрослые свиньи.

В дубовых лесах зимнего хвоща нет, но здесь в изобилии растет ценный кормовой кустарник — леспедеца двуцветная. В ее корнях с осени до весны содержится много питательных веществ; эти корни выкапывают и едят кабаны. Однако зимой рыть землю очень тяжело, добытые корни не восполняют физических затрат организма. В бескормицу вид кабанов вызывает сострадание. Вот несколько записей из моего дневника.

«28 февраля 1963 года. На кабаньей тропе трехдневной давности утром нашел замерзшего поросенка в крайней степени истощения, с обмороженными ушами. В желудке обнаружен лишь пучок сухой осоки, кишечник пустой. В полдень видел секача 5–6 лет. Он неподвижно стоял впереди на тропе, угрюмо и равнодушно глядел на меня. Подошел к нему на 6 метров, щелкнул затвором карабина — никакой реакции. Апатия и бессилие — и ничего больше. Стояли друг против друга несколько минут. Потом кабан свернул с тропы и, увязая по брюхо в снегу, пошел вдоль косогора, пройдя мимо меня в трех метрах».

«10 марта 1963 года. Со старого остожья в полдень поднял чушку, которая ушла от меня шагом в ближайший кустарник. В сене лежало три дохлых, еще не промерзших поросенка. Мать до моего прихода лежала с мертвым потомством. Нет никакого сомнения, что причиной гибели поросят было предельное истощение».

«15 марта 1963 года. На тропе в ельнике встретил старого кабана. Он тихо брел мне навстречу, как будто перед ним стоял не человек с оружием, а барсук. Когда расстояние между нами сократилось до 10 метров, я сошел с тропы и встал на большой пень. Кабан остановился и долго смотрел на меня. А я — на него. Он был очень худ. Даже под толстой „шубой“ просматривались ребра и хребет позвоночника. Когда кабан повернул назад и побрел между деревьев, я двинулся за ним. Куда он шел? И зачем? Каких-либо попыток искать корм я не заметил. Казалось, этот зверь устал бороться за жизнь и лишь искал место, где мог бы с облегчением сделать последний горестный выдох…»

Если кабанам в голодную зиму удается дотянуть до апреля, когда на южных склонах появляется молодая трава, они уже не гибнут. Солнце в это время уже хорошо греет, расход энергии сокращается, а на оголившейся из-под снега земле можно найти прошлогодние орехи, желуди, остатки падали.

Особенно тяжело переносят кабаны многоснежные зимы. До 30-сантиметровой глубины рыхлый лесной снег им не особенно мешает. Сытым кабанам не страшен и полуметровый снег, они легко раздвигают его при ходьбе и без особого труда ищут под ним желуди или орехи. В бескормицу этот же снег уже губителен. При глубине снежного покрова более 60 сантиметров бедствуют и жирные кабаны. В это время они держатся на «пятачках», сильно худеют, поросята нередко гибнут. Очень страдают кабаны также от весеннего наста.

Гон у кабанов проходит во второй половине ноября и декабре. У жирных свиней гон начинается раньше и более бурно. Секачи ожесточенно дерутся, нанося друг другу клыками опасные раны. Они в это время очень мало едят, сильно возбуждены, охлаждают свою страсть в грязевых и водяных «ваннах». Под кожей на лопатках у секачей ко времени гона нарастает «калкан», служащий им броней от ударов соперника. «Калкан» очень прочен, у старых кабанов он достигает толщины 3–4 сантиметров.

Как дерутся секачи, рассказывал мне знакомый охотник, наблюдавший их поединок на реке Малиновке, притоке Большой Уссурки. Два кабана бились, видимо, уже давно, когда к ним удалось подойти. Звери, сходясь, успевали два-три раза поддеть соперника головой, потом вставали на дыбы, сжав друг друга передними ногами. В этой позе, стоя на задних ногах, они ожесточенно бились рылами и при этом громко кричали. Потом расходились ненадолго и снова кидались в бой. Оба уже еле держались на ногах, когда один из них вдруг побрел прочь. Второй его не преследовал…