Звери у себя дома

Очень подвижный, красивый зверек. Ценится его серебристо-серая шкурка с очень нежным мехом. Лучшими беличьими угодьями являются хвойно-лиственные леса, перемежающиеся кедрачами.

Беличьи следы.

Этого подвижного красивого зверька с поднятым кверху очень пушистым хвостом безошибочно узнает почти каждый ребенок: «Белочка!..»

Белка действительно и красива, и оригинальна по образу жизни. Кроме того, она весьма ценный объект охоты. Ее серебристо-серая шкурка с очень нежным мехом ласкает взгляд. Меховые изделия из беличьих шкурок всегда пользовались и сейчас пользуются неограниченным спросом и на нашем внутреннем, и на международном рынке.

Лучшие беличьи угодья — смешанные леса со значительным участием кедра, кедровники. Таких лесов в Амуро-Уссурийском крае было очень много, да и теперь еще немало. Жаль только, что площадь этих лесов неотвратимо сокращается под натиском пилы и трактора…

Кедр — очень важное для белки дерево. Еловые и, тем более, пихтовые шишки в амуро-уссурийских лесах не могут заменить кедровых: они часто раскрываются еще с осени, их мелкие семена разлетаются и бесследно исчезают в лесной подстилке.

Белка любит селиться в кедрово-широколиственных лесах с дубом, орехом маньчжурским, липами и лещинами. Здесь ее питание разнообразят желуди, различные орехи и семена. Отличными беличьими угодьями являются чистые кедровники, но таких лесов в крае мало.

В дубово-широколиственных, долинных широколиственных и особенно пихтово-еловых лесах белка встречается несравненно реже, а в лиственничниках чрезвычайно редка. Леса этого типа она начинает заселять лишь к северу от Амгуни, где почти повсеместно господствуют лиственница и сосна. Однако здесь белка никогда не бывает такой многочисленной, как в южных лесах с кедрами.

Численность белки очень изменчива по годам. Далее в одном и том же урочище она может колебаться от нескольких тысяч до нескольких особей — в зависимости от урожая кормов. В великолепных сидатунских кедровниках, раскинувшихся в верховьях Большой Уссурки, в сентябре 1968 года мне пришлось наблюдать чрезвычайно высокую плотность населения белки. С одного места можно было насчитать 30–40 зверьков. Присядешь где-нибудь в укромном месте и удивляешься, до чего их много. Снуют повсюду: и в кронах кедров, и по стволам, и по земле. И почти каждая возится с шишкой, которая в ее лапках выглядит такой же большой, как мешок картошки в руках человека. Маленький, а сильный зверек: а ну-ка покрути, человек, свой мешок так же проворно, как белка шишку!

В том сентябре зимний мех у белок еще только отрастал, и шкурка должна была стать первосортной через полтора месяца. Срок этот, в сущности, небольшой. Были все основания направить охотников в эти кедровники. Так и сделали. Но к началу ноября белка… исчезла. Ушла! Дело в том, что урожай кедра был средний, его вместе с белками быстро уничтожили кабаны, медведи, бурундуки, мыши, полевки, кедровки, поползни — да мало ли в лесу охотников до вкусного кедрового орешка! И белке ничего не оставалось делать, как пуститься в дальние путешествия в поисках корма.

А на следующий год в тех же сидатунских кедровниках была тишина и скука. Редко удавалось встретить за дневной переход нескольких белок.

В амуро-уссурийских лесах белка кочует довольно часто. Особенно массовые кочевки бывают через год-два после хороших урожаев, когда белки становится много, а корма уже не хватает. Кочует чаще всего с севера на юг, где она находит плоды ореха маньчжурского и лещины, желуди и другую пищу. Эти массовые перемещения наблюдаются обычно в сентябре, октябре и ноябре.

Во время кочевок белка переплывает даже крупные реки, пересекает горы, распаханные поля, мари, нередко заходит в приусадебные огороды и сады. Много зверьков в это тяжелое для них время гибнет от хищников, от усталости, голода, много тонет в реках. Кочующие белки очень худы, подошвы их лапок вытерты, нередко на них кровь.

Если удается отыскать где-нибудь участок с хорошим плодоношением кедра, белки здесь, как говорится, кишмя кишат. Но недолго: через 10–15 дней все будет съедено, и полчища зверьков опять идут в поход, который чаще всего оказывается походом за смертью…

Колебания численности белки хорошо отражают данные заготовок. В 1958 году, например, в Приморском крае было заготовлено 266,4 тысячи беличьих шкурок, а в 1961 году — только 9,4 тысячи, то есть в 28 раз меньше. В бассейне Большой Уссурки в 1961 году охотники добыли всего 2622 белки, а на следующий год — 63 859 (в 24 раза больше!). К 1964 году заготовки здесь упали до 8429 шкурок, а в 1965 году возросли до 121 тысячи. Такие же разительные колебания происходят повсюду.

В урожайные годы уссурийские леса полны белкой. Но когда ее мало, охотники вовсе ею не занимаются, потому что две-три белки в день здесь не считают оправдывающей ходьбу добычей. Да и этих двух-трех белок не всегда можно добыть.