Звери у себя дома

Очень быстро сокращалось и поголовье копытных зверей. Особенно много их гибло в лудевах — особых загородках, которые тянулись поперек обильных зверем урочищ на десятки километров. В сотни ловчих ям попадалось множество животных, значительную часть их умерщвляли совершенно бесцельно. У оленей брали лишь панты, хвосты, жилы, шкуры. Мясо бросали. Вместе с пантачами убивали самок и молодых, которых на одного пантача приходилось до трех голов. Их чаще всего бросали нетронутыми.

Промысел лудевами носил настолько хищнический характер, что даже в условиях царской России с ним пытались бороться. За самовольную рубку леса для засек был установлен штраф в 8000 рублей, а сами засеки разрушались. Но эти меры не принесли должных результатов.

В годы иностранной интервенции и гражданской войны хищническое ограбление лесов Амуро-Уссурийского края достигло высшей точки. Об истребительном «промысле» тех лет я писал выше. Добавлю, что наиболее резкое обеднение охотничьей фауны происходило по долинам Амура и Уссури, на юге Приморья и на побережье Японского моря, то есть в местах, наиболее доступных для промышленников-хищников.

С установлением Советской власти охота, до тех пор практически не знавшая каких-либо ограничений, стала регулироваться. Были взяты под охрану закона соболь, пятнистый олень, горал, изюбр, лось, тигр, а позже введена лицензионная система промысла на соболя, выдру, енотовидную собаку, лося, изюбра, кабана, косулю, кабаргу, северного оленя. Запрет и ограничения промысла сыграли весьма положительную роль. Уже к 40-м годам резко увеличилась численность лося, изюбра, соболя, а к 60-м — амурского тигра.

Но, к сожалению, вследствие браконьерства и слишком активной любительской охоты, до сих пор неуклонно снижается поголовье косули, кабана, белогрудого медведя, а в ряде районов — лося и изюбра. Уместно напомнить, что одновременно сократилась численность фазана и тетерева, а дрофа практически истреблена; с каждым годом становится меньше водоплавающих птиц.

Сокращение численности охотничьих животных вообще, а в последнее столетие в особенности, характерно для всех континентов и государств мира. Имело место оно и в Амуро-Уссурийском крае. Девственные просторы Приамурья и Приморья человек стал осваивать сравнительно недавно, и не с топором, сохой, луком и стрелами, а сразу с плугом, с высокой техникой и огнестрельным оружием. Здесь сразу дали себя знать все неблагоприятные факторы хозяйственной деятельности человека: неумеренная и плохо организованная охота, браконьерство, рубка леса, пожары и интенсивное применение различных химических веществ в сельском хозяйстве. Рассмотрим вкратце эти факторы.

Охота. Всегда ли это зло для природы, как в последнее время утверждают некоторые авторы? Нет, нет и еще раз нет. Нормированный промысел диких животных, популяции которых находятся в хорошем состоянии, не только не противоречит принципам разумного отношения к природе, но нередко просто необходим. Противники охоты не понимают, что «жалость» и «бережливость» тут далеко не всегда полезны, что они в определенных условиях губят животных.

Сошлемся на примеры. В 40–50-х годах вследствие запрета охоты поголовье изюбра резко увеличилось, но и после этого запрет действовал еще много лет. И воспользовались этим… волки. Размножившись на обильной добыче, волки стали жестоким бичом для популяций изюбра. Убивая тысячи животных, они уничтожали то, чем по праву должен был бы воспользоваться человек. Ведь не для того мы пытаемся сохранить изюбра, чтоб прокормить как можно больше волков!

Другой пример. Акклиматизированные в крае ондатра и американская норка, найдя здесь весьма благоприятные условия существования, быстро размножились и широко расселились. Численность их к 50-м — началу 60-х годов достигла предела, но вслед за этим началась резкая и глубокая депрессия. Одна из основных причин — слабая охота. Если бы был своевременно организован интенсивный промысел, численность зверьков не превысила бы допустимых границ, и, возможно, не последовало бы никакой депрессии. Взгляните на соболя: в ряде районов он добывается очень интенсивно, но это не влечет за собой нежелательных последствий, потому что активному промыслу популяции соболя противопоставляют усиленное размножение. Жизнеспособность их даже повышается.

Другое дело, когда охота неорганизованна и бесконтрольна. В этом случае она превращается в браконьерство — самое большое зло в деле охраны природы вообще, а в охотничьем хозяйстве особенно. Борьбой с браконьерством в последние годы серьезно заняты охотуправления, общества охраны природы, вся общественность. Есть надежда, что мы его изживем. И тем скорее, чем активнее все мы будем бороться за бережное, ленинское отношение к природе.