Звери в моей жизни

Поначалу я только и различал два основных, так сказать, мотива – бормотание и вопросы. Однако, прислушиваясь, я научился улавливать небольшие отклонения; казалось, что и отдельные фырканья различаются между собой, в каждое из них вложен свой, особый смысл. Долго я воспринимал беседы тигров просто как фырканье, потом начал склоняться к мысли, что они разговаривают друг с другом на каком-то очень примитивном языке. Идея эта настолько меня увлекла, что я потратил уйму времени, прежде чем научился воспроизводить некоторые самые простые звуки, и наконец направился к тигровой яме, чтобы проверить свои успехи на Поле. Как только он подошел к дверце, я наполнил легкие воздухом и изобразил звучное вопросительное фырканье. Убежденный, что сам Джам не сказал бы лучше, я стал ждать ответа. Поль замер, явно озадаченный, и отступил на несколько шагов. Я фыркнул снова, почти так же выразительно, как в первый раз, и с меньшим расходом слюны. Кажется, дело пошло... Я с надеждой поглядел на Поля. Он наградил меня презрительным взглядом, от которого я чуть не залился краской, повернулся спиной и побрел обратно к своей постели. И я понял, что надо было еще малость потренироваться, прежде чем заговаривать с ним.

В ту самую пору, когда я осваивал тигриный язык, состоялось мое знакомство с Билли. Я только что проведал львов и шел по дорожке, практикуясь в фырканье. На повороте я фыркнул на зависть всем тиграм и чуть не наскочил на высокого тощего юношу с шапкой рыжих волос, круглыми голубыми глазами и носом пуговкой. Верхнюю губу и щеки юноши покрывал нежный пушок цвета яичного желтка.

– Привет, – сказал он с обворожительной улыбкой, – ты наш новый парень.

– Точно, – подтвердил я. – А ты кто?

Он помахал руками, уподобляясь ветряной мельнице, и хихикнул.

– Я Билли. Просто Билли. Все зовут меня Билли.

– А в какой секции ты работаешь? – поинтересовался я, так как прежде не видел его в зоопарке.

– Да во всех, – ответил Билли, косясь на меня с хитринкой, – во всех.

Мы постояли молча. Билли жадно разглядывал меня, словно натуралист, который напал на новый, неизвестный вид.

– Ну и жуткий насморк у тебя, – внезапно произнес он.

– Нет у меня никакого насморка, – удивился я.

– Как это нет? – сказал он укоризненно. – Будто я не слышал, как ты чихал на весь зоопарк.

– Я не чихал, я фыркал.

– А звучало, как чих, – возмутился Билли.

– А на самом деле фырканье. Я учусь фыркать по-тигриному.

Круглые глаза Билли полезли на лоб.

– Чему ты учишься?

– Фыркать по-тигриному. Тигры разговаривают друг с другом фырканьем, вот и я хочу научиться.

– Ты спятил, – убежденно сказал Билли. – Как это можно разговаривать фырканьем?

– А вот так, как тигры. Возьми да послушай их как-нибудь.

Билли хихикнул.

– Тебе нравится здесь работать? – спросил он.

– Очень. А тебе?

Он снова метнул в меня хитрый взгляд.

– Нравится, но со мной другое дело, я здесь должен находиться.

Вспомнив о том, что у каждой деревни есть свой дурачок, я заключил, что напоролся на Уипснейдское издание.

– Ну ладно, я пошел.

– Еще увидимся, – сказал Билли.

– Ага, увидимся.

Удаляясь вприпрыжку между кустами бузины, он вдруг затянул пронзительным, режущим ухо голосом:

Я странствующий менестрель,

Одет в тряпье и лохмотья.

В Приюте я застал Джо, который мастерил себе мушку для ловли форели.

– Только что встретил деревенского дурачка, – сообщил я.

– Деревенского дурачка? Это кто же?

– Не знаю. Высокий такой, рыжий, звать Билли.

– Дурачок? – переспросил Джо. – Никакой он не дурачок. Разве ты его не знаешь?

– Нет, а кто он? – полюбопытствовал я.

– Сын капитана Била, – ответил Джо.

– Господи! Что ж ты меня не предупредил?

Я быстро пробежал в памяти свой разговор с Билли, пытаясь вспомнить, не было ли мной сказано что-нибудь особенно обидное.

– А где же он все-таки работает? – спросил я – В какой секции?

– Нигде, – сказал Джо. – Просто слоняется по зоопарку... здесь поможет, там подсобит. Иной раз от него только морока, но так-то парнишка славный.

Встреча с Билли быстро забылась, потому что голова моя была занята другими, более важными делами. У Морин началась течка, и мне представилась возможность наблюдать брачный ритуал тигров. К счастью, он пришелся как раз на мой выходной, и я весь день провел в укрытии около вольера, заполняя страницу за страницей своими наблюдениями.

С самого утра Джам неотступно следовал бурой тенью за своей супругой, униженно приседая под бременем страсти. Стоя за деревьями, я видел, как они рыскают в пестрой тени кустов, как скользят по их бокам солнечные зайчики. Джам трусил за супругой сзади, чуть сбоку. Он соблюдал почтительное расстояние: ему уже досталось от нее с утра, когда он подобрался чересчур близко. Три глубоких алых царапины на морде красноречиво свидетельствовали о ее необщительности. Буквально за ночь из робкого, подобострастного существа она превратилась в опасное крадущееся животное, которое быстро и безжалостно давало отпор преждевременным домогательствам Джама. Он явно был озадачен этим превращением; надо думать, столь внезапный переворот в их статусе был для него полной неожиданностью.