Зверя зависимость (СИ)

— Ты спрашивала, зачем я подкинул вам в хату Плей, — Жека будто не слышит моего признания. — Я не собирался. Сначала не собирался… Хотел напоить альфу и сунуть ему в рот эту чёртову пастилку. Но Рамиль твой не только нарк, но и алкаш махровый — х*р перепьёшь его. Тогда я просто спрятал наркоту под скатерть. Понадеялся, что он найдёт и не устоит перед искушением закинуться.

— У тебя с головой проблемы, — шепчу, голос пропал.

— Нет у меня проблем с головой, — на полном серьёзе парирует Евгений. — И вообще проблем нет. Ко мне обратился тот, кто управлял стаей Рамиля — его брат Бакир. Он пообещал принять меня в семью, если я помогу ему уничтожить альфу. Тогда я поехал к жрецам и сказал, что Рамиль снова сидит на Плее, а доказательства этому они могут найти у него дома. Сегодня я выступил в суде — рассказал старейшим правду про его жизнь в Падалках. Асманову светит казнь, а мне тёпленькое местечко в стае. Осталось немного, Гелик… — Жека мнёт мою задницу, трётся твёрдым членом о моё бедро.

Душераздирающие ощущения. Дядя, которому срочно надо как-то помочь, и невыносимо мерзкие прикосновение урода — терпеть сил нет. Хочется умереть поскорее…

Я жмурюсь и тихонько скулю. От отвращения. Но Евгений, одержимый бесами, понимает всё по-своему.

— Нравится? — хрипит мне в ухо.

— Угу… — выдавливаю из себя.

— Пи*дишь, — Женя прекращает меня лапать. — Развести меня решила.

Что и требовалось доказать — изобразить пламенную страсть я не в состоянии. Я вообще не в состоянии что-то сделать в этой ситуации. На глаза наворачиваются слёзы — надежда помочь Рамилю умирает в конвульсиях.

К хорошему быстро привыкаешь. И я привыкла. Дядя решал любую проблему прежде, чем она успевала пустить корни. Я расслабилась, почувствовала крепкую спину, за которой можно спрятаться. А сейчас вот нельзя…

Каир Рамилю не поможет. Я даже думать боюсь, что случилось с бетой. А всё, что я могу — это мотать сопли на кулак.

Всхлипываю. А Жека разворачивает меня лицом к себе. Он смотрит внимательно, но без эмоций — в глазах у этого нечеловека пусто.

— Раньше надо было думать, — ухмыляется, а я жалею, что у меня руки связаны. Хочется вцепиться в эту наглую рожу когтями. — У меня будет всё — семья, статус, будущее. А ты сдохнешь, и нарик твой сдохнет, — обещает Жека и суёт руку в карман.

Я смотрю на крупные мужские пальцы, сжимающие кусочек цветного стекла.

Не стекла.

Поднимаю взгляд и читаю в глазах Женьки ответы на вопросы, которые вспыхивают в моей голове один за другим.

— Не-е-ет… — сиплю.

— Да, Гелик, — он хватает меня за лицо и больно надавливает пальцами на скулы. — Захлебнёшься в реке под кайфом, — он добавляет силы в нажим, заставляя меня разомкнуть челюсти. — Чисто и быстро. Больно не будет!

Я пищу и крепче сжимаю зубы. Рвусь из хватки козла, которого когда-то считала своим другом, но он гораздо сильнее, и шансов у меня нет. Я падаю на траву, а Жека придавливает меня собой к земле, и у него почти получается впихнуть мне в рот дозу Плея.

На языке странный сладковатый привкус. Глотать нельзя! Отплёвываюсь, попадаю в рожу бывшего шефа и получаю от него за это по лицу. В ушах звенит, скула гудит от боли, но я извиваюсь, как уж на сковородке, и случайно попадаю палачу в пах коленом.

— Сука! — воет Женька.

Поняв, что меня больше не держат, я рву пальцами сочную траву, пытаясь отползти, и у меня даже получается. Немного. Поднимаю голову — перед глазами двоится, и мне кажется — это всё не реальность…

На меня бежит огромный лохматый зверь с жёлтыми глазами. Он похож на нечесаную кавказскую овчарку…

Я только взвизгнуть успеваю и лицо в траве спрятать, когда эта махина перепрыгивает через меня. Сзади раздаются страшные звуки — Жека орёт, как когда-то орал Гарик.

Нет, сейчас страшнее…

Звуки в фильмах ужасов по сравнению с этим — детские песенки. Кровь в венах стынет, и сердце стучит в ушах.

Дядя…

Я в безопасности, но то, что происходит — это реально ужасно. Из глаз катятся слёзы, а тело словно деревянное — не могу пошевелиться. Рыдаю, уткнувшись носом в землю. У меня истерика.

Тишина. Она внезапная, оглушающая, сильнее недавних воплей Жени. Кажется, даже звуки природы выключились.

Мне в шею утыкается что-то мокрое и тёплое. Нос. Волчий.

От горячего дыхания оборотня у меня от загривка до пяток скачут мурашки. Плакать я перестаю мгновенно. Кровь разгоняется, но я всё ещё не могу заставить себя хотя бы поднять голову. Так и лежу лицом в траве. Кажется, дрожу.

Огромная морда поддевает меня под бок, и я перекатываюсь на спину. Вижу небо. Оно высокое-превысокое — как в детстве, когда ты маленькая, а мир большой. Я сейчас тоже маленькая. Монументальная природа — скалы, бескрайнее небо, шум реки, рядом огромный мохнатый волк, а где-то там алое пятно — мой несостоявшийся палач.

Эмоций у меня нет. Закончились.

Я почему-то думаю о том, что если нас снять на кинокамеру сверху и пустить эти кадры под какую-нибудь мелодию Баха — потянет на Оскар. Определённо. Можно сойти с ума от момента. Возможно, уже…