Зверикаго: Великая Депрессия (СИ)

- Не стоит, Джейкоб. Если хочет - пусть стреляет, это его решение. Пулю я найду, куда списать.

Такая реакция Буйволсона на мгновение отрезвила Ника, но после волна апатии и уныния снова накрыла его с головой. Ник медленно опустился на колени и закрыл глаза, сильнее прижав пистолет к виску, положив палец на спусковой крючок и взведя курок. Из-под закрытых век лиса текли слезы, смачивая и без того мокрую шерсть под глазами.

Дрожащей лапой он нажал на спусковой крючок. Барабан провернулся - и ничего не произошло. Не веря, Ник снова спустил курок и попытался сделать выстрел. И снова с глухим металлическим звуком барабан провернулся, а пуля так и не вылетела из дула.

Ник медленно понял глаза на по-прежнему спокойного Буйволсона, и тот с легкой улыбкой продемонстрировал, как в его ладони лежат шесть патронов:

- В полицейской академии Зверикаго я был чемпионом по скоростной зарядке и разрядке револьвера. Когда она отвесила тебе пощечину, я предвидел, что ты можешь попытаться застрелиться, и поэтому быстро разрядил свое оружие, пока ты этого не видел. Как в воду глядел.

Лапа Ника задрожала, и револьвер с громким стуком упал на мостовую перед Буйволсоном. Тот спокойно поднял оружие, быстро зарядил все патроны обратно в барабан револьвера и вернул оружие в кобуру.

С трудом поднявшись, Ник прошептал:

- Пожалуйста, сэр, я хочу обратно в камеру. Я не хочу больше здесь оставаться.

Буйволсона не надо было дважды упрашивать. Он усадил тихого и безвольного Ника обратно в машину:

- Джейкоб, я пройду пешком до Изумрудной аллеи и на месте проконтролирую все. Возвращайся в участок и отправь этого стрелка в камеру.

Кивнув, водитель подождал, пока капитан захлопнет дверь, после чего развернулся на Капитал-стрит и выдвинулся в сторону полицейского участка.

Ник уже и не помнил, как он оказался в камере. Все время с того момента, как он выронил разряженный револьвер на Капитал-стрит и вплоть до того, как дверь камеры захлопнулась за ним, было для него как в тумане. Все, что он помнил - перекошенную от ярости морду Аннеты, в которой не было ничего от прежней милой и скромной лисы-телеграфистки, которую он так любил. Там он видел лишь гневное, обезображенное ненавистью существо, которое отвращало до омерзения своим видом.

Первый раз в жизни, когда Ник искренне полюбил кого-то, кроме себя, оказался для него катастрофичным - крушение его чувств оказалось даже сильнее, чем у юнца, объект воздыхания которого после школы целовался с другим мальчишкой.

Сжав лапы в кулаки, Ник с силой ударил ими в стену, заставив побелку со стен осыпаться на нары:

- Я ненавижу себя! Я ненавижу свое ремесло! Я ненавижу свою жизнь!

Его крик разносился по всему подземному этажу среди других заключенных, которым волей-неволей приходилось слушать и ощущать всю ту боль, что Ник вкладывал в свои стенания.

- Слышишь, Руфус! Ты победил! Я не хочу больше быть мошенником! Это принесло мне только боль и страдания! Я потерял ту, что любил больше всего на свете - вместо нее сейчас лишь существо, ненавидящее меня всеми фибрами души! Мне не нужна такая жизнь, Руфус, слышишь! Руфус!!!

От ударов кулаками на боковинах ладоней Ника проступили пятна крови, перемешанные с побелкой. Розовые следы отпечатались на стене камеры, а Ник, растеряв все силы, рухнул на нары, даже не обращая внимания на сбитые кулаки. Там он и забылся коротким, тревожным сном.

Через несколько часов, когда все заключенные уже спали в своих камерах, Ник проснулся. Тусклый из-за времени суток свет лампочки в коридоре едва освещал его камеру, и из-за этого розовые пятна на стене камеры Ника казались куда более мрачными и зловещими.

Сев на нарах, он с огромным удивлением увидел, как рядом с ним сидит Руфус. Образ енота нисколько не поменялся с их последней встречи несколько недель назад еще в Зверополисе - та же взъерошенная грива, потертый пиджак с заплатами на локтях и заклеенные на переносице очки.

Первым заговорил енот:

- Ну здравствуй, Ник. Вот мы и встретились.

Взгляд Ника метался по камере:

- Как вы прошли сквозь охрану и запертую дверь камеры?

- А мне это не нужно. Видишь ли, я могу появиться здесь когда захочу и где захочу. Я слышал, что ты называл мое имя несколько часов назад.

Ник лишь злобно сплюнул на пол камеры:

- Позлорадствовать пришли? Поздравляю, вы победили, я признаю свое поражение.

- А зачем мне злорадствовать? - улыбка Руфуса ничуть не уменьшилась из-за грубости со стороны Ника. - Мне наоборот приятно, что ты осознал, что твое ремесло ведет лишь к несчастьям и страданиям.

Ник сжал кулаки:

- За что я это заслужил? Да, я был лживой и лицемерной мразью, которая обирала наивных простаков даже в насквозь несчастном Зверикаго. Но ведь была же Аннета. Хотя бы ради нее и для нее я старался быть лучше!

- Старался, Ник. Но за счет других. Принесло ли тебе это счастье?

- Да не попадись мне этот мафиози..!