Зверинец

Вонь тухлого мяса была здесь особенно сильной. Источник обнаружился сразу. Оленья нога, ободранная, но не разделанная, еще даже с копытом, почернела, местами проросла густой шубой плесени. Толик зажал нос, борясь с позывами рвоты, когда понял, что рвать ему нечем. Он не ел, должно быть, целые сутки. Взгляд самовольно пробежался по кастрюлям. В стоящей на плите сковороде догнивала темно-серая жижа, в прошлом, наверное, зажарка.

Толик отмахнулся – потом, все потом! Шатаясь, добрался до комнаты Штойбера… и тихо присел на аккуратно заправленную койку. С письменного стола, зияя раскуроченными внутренностями, на него смотрела мертвая радиостанция. Последняя надежда, убитая татуированным демоном тундры. «…Ближайший борт по расписанию сами знаете когда…» – прошелестел в пустой голове шепот Ивана Михайловича.

– Месяц… – пробормотал Толик.

С новой силой заныла рука. Он поискал глазами календарь, кажется, был у Штойбера настенный… На тумбочке в изголовье кровати стоял будильник, но толку от него было чуть – мерцающая зеленым дата ускакала недели на две вперед. В глазах помутнело, расплылось. Толику стало до одури жаль себя – пройти через ад, выжить, выбраться и все же проиграть…

Он всхлипнул, смахнул повисшие на носу слезы. Попытался собраться. Надо было что-то делать, как-то предупредить пилотов и будущие экспедиции о смертельно опасном соседстве. Надо написать все подробно, разъяснить, указать, потому что, когда прилетит самолет, сделать это будет уже… Толик упрямо тряхнул головой и только сейчас понял, что все еще не снял теплую шапку. Странно, но ему совсем не было жарко – дыхание паром вырывалось изо рта, похоже, за неполные сутки осень в бухте Ожидания наконец-то наступила.

Не отвлекаться! У Штойбера найдется ручка, и бумаги полно, нужно просто сесть и обстоятельно изложить весь этот невероятный кошмар. Но сперва… надо обезопасить себя. Взрывчатки у экспедиции, конечно, не было, но, если разжечь в леднике огромный костер, закатить несколько бочек солярки, тепло наверняка обрушит своды, засыплет проклятую пещеру вместе с ее обитателем.

Толик представил, как пылает огонь, как плачут стены ледника и звенит капель, немыслимая в этом царстве вечного холода. Мысли его потеплели, размякли. Засыпая, он подумал – а что, если поджечь главный корпус? Наверное, это будет красиво…

Вериярви

Одурманенная снотворным Дина шагала тяжело, как зомби. Раскосые глаза, затянутые туманной дымкой, вяло ощупывали мир. Взгляд безразлично скользил по бредущей рядом Софье, обнаженной, покрытой грязью и кровью.

– Идем, Диночка, хорошая, идем! Ребята там, у озера! – нетерпеливо увещевала Софья. – Они нас ждут, и мы сразу же уедем! Пойдем, там Оля, Ероха, Веня…

– Веня? – слабо встрепенулась Дина.

– Да, Веня! Веня тоже там!

Софья забежала вперед, отводя с пути толстую еловую ветвь. Пьяно шатаясь, Дина прошла мимо. Осторожно вернув ветку на место, Софья скользнула следом. Древний лес сомкнул ненасытные челюсти.

* * *

Софью замутило, стоило машине съехать с М-18 на грунтовку. Не было дороги в Вериярви. Направление – было, а дороги – не было. Матерясь вполголоса, вцепился в руль Шурик Ероха. Права он обмыл чуть больше трех месяцев назад, и восклицательный знак на стекле еще даже не успел выцвести. На заднем сиденье Веня Рублев обстоятельно рассказывал бородатый анекдот про автобус с буратинами. Смеялась, как всегда, только Дина. Каким чудом сошлись признанная красавица и невыразительный очкарик, не понимали, похоже, даже они сами. За Диной Хайдуллиной увивался весь пятый курс, а она почему-то выбрала не спортсмена, не мажора, не отличника, а этого доходягу, все достижения которого укладывались в одно, звучащее как диагноз, слово – кавээнщик.

То ли дело Шурик! Софья украдкой принялась разглядывать сосредоточенное лицо Ерохи. Широкоплечий, высокий, голубоглазый, светлые волосы на затылке собраны в пучок – вылитый викинг! Спортсмен, но не тупой. Ухоженный, но не инфантильный. Хорош Сашка, что и говорить. До такого лакомого куска охотниц – тьма-тьмущая! Чуть зазевалась, и вот уже не ты сидишь на переднем сиденье, и не твоей коленки касается Сашкина рука, переключая передачу. Софья испепелила взглядом рыжий стриженный под мальчика затылок Ольги Деминой.

Уступая Софье в красоте и уме, Демина куда лучше понимала мужчин. Сильный пол, по мнению Ольги, управлялся простыми вещами – юбкой покороче и декольте поглубже. Она умела невзначай, по-дружески, погладить, прижаться, почесать за ушком, и Софье было обидно сознавать, что уловки эти прекрасно действуют даже на неглупого Шурика. От тоскливых мыслей ее отвлек отвратительно жизнерадостный Венькин голос.

– А знаете, как проверяют герметичность автомобилей в Японии?

– Знаем, котами…

Софья робко попыталась пресечь неизбежное, но юморящего Рублева мог остановить только выстрел в голову.

– Котами! – сенсационно выдал он. – Берут кота, запирают в машине…

Тяжело вздохнув, Софья отвернулась к окну. До Вериярви оставалось еще около часа езды.

* * *