Зверинец Джемрака

После этого я рассказал Скипу про Джемрака и его зверинец, про то, как я работал во дворе, про животных, которых привозили и увозили все эти годы. Особенно на него подействовало описание молчащих птиц. Я рассказал, как они сидели без движения в тесных коробках, молчаливые певчие птицы, и Скип заявил мне, что это неправильно, что ему неприятно видеть птиц в клетках.

— Это как-то связано с крыльями, — заключил он, — когда они не могут их расправить.

Мы замолчали, и я вспомнил, какую грусть наводила на меня та комната в детстве, но с годами я привык, и молчаливые птицы перестали казаться чем-то из ряда вон выходящим. Так уж устроен мир. Ничего не поделаешь.

— Их не все время так держат, — пояснил я, — их потом продают.

Скип рассказал мне про рыбку, которую держала его бабушка. Бабушку, по собственному признанию, он очень боялся: она была старая и страшная, с коричневой морщинистой кожей и круглыми очками с толстыми стеклами; одно стекло было заклеено, а второе настолько толстое, что делало глаз похожим на толстую рыбу, плавающую в воде. И смотрела бабушка так, что можно было принять ее за ведьму. И у нее была рыбка — крупная золотая рыбка с роскошным хвостом. Рыбку старуха держала в маленьком стеклянном шарике, наподобие тех, что ставят тебе на спину, когда простудишься. Воды там было всего несколько дюймов, и места хватало, только чтобы вертеться туда-сюда и выписывать всем телом бесконечные восьмерки. Этим рыбка и занималась. По словам Скипа, это было ужасно. Содержимое пузыря было видно как сквозь увеличительное стекло, словно глаза бабушки сквозь линзы очков. Заходя в убогую, неряшливую бабушкину каморку, Скип первым делом видел бабушкин глаз и рыбку, которая наворачивала круги в блестящем шарике, похожем на этот самый глаз. Создавалось впечатление, будто оба глаза следят за ним.

На следующий день на Скипа опять нашло. Мы загарпунили кита, разделка туши была в самом разгаре: из котлов для вытапливания жира поднимался черный дым, а отсветы пламени делали нас похожими на чертей, высвечивая струйки крови, капавшей на палубу из снятого подкожного слоя. Скип стоял рядом со мной у брашпиля и неожиданно отпустил катушку, так что она дернулась, задрожала и ударила мне в спину. Скип просто отпустил ее и отошел, словно кто-то позвал его.

— Эй, мистер Скиптон, что это ты там удумал? — взревел Рейни.

Скип его, похоже, не слышал.

Рейни сделал шаг, будто глубоко вдохнул, вскинул голову и двинулся на Скипа, раздувая ноздри, как паруса. Мартин Ханна кинулся ко мне и встал позади вместо Скипа. Мы принялись крутить катушку брашпиля изо всех сил, продолжая наблюдать за происходящим. Скип поднялся по ступеням на капитанский мостик, глядя прямо перед собой. Он шел твердо, а последние несколько шагов почти пробежал, затем застыл на мгновение, подняв взгляд к ночному небу, и после аккуратно лег на палубу, поджал колени к подбородку, обхватил себя руками, спрятал голову в колени и задрожал, словно от удовольствия и радости, что нашел уютную постель.

Рейни навис над Скипом и принялся пинать его ногами, не в силах остановиться.

— Вставай! Вставай, ублюдок несчастный! — В крике старшего помощника слышались бессилие и ярость. — Ничего с тобой не случилось. Как ты посмел оставить вахту?!

Подбежали Габриэль и Абель Роупер, а затем и Проктор.

Скип перевернулся на спину. Что-то в его лице смутило членов команды.

— Ради всего святого, дайте ему воздуха, — распорядился Проктор.

— Ничего с ним не случилось! — ревел Рейни. — Просто пытается отлынивать от работы.

— Боюсь, он не притворяется, — заметил Абель. — Феликс, сбегай попроси Уилсона дать нюхательную соль.

Как только к носу Скипа поднесли соль, он громко чихнул и резко сел, но сразу упал обратно на спину.

— Что с ним такое? — спросил капитан.

— Припадок — у него бывает, — ответил Абель.

— Ха! — рявкнул Рейни. — Ха!

— Спустите его в кубрик, — приказал Проктор. — Пусть проспится. Нечего в таком состоянии по палубе кататься. Что рты разинули? Доктора, что ли? А ну по местам!

Абель и Габриэль взяли Скипа под руки и поволокли по палубе; глаза его при этом смотрели в разные стороны. Он захохотал и завопил:

— Возьмите меня на паром! Возьмите на паром! — И тут его стошнило.

Через пару часов Скип пришел в себя.

По его собственному утверждению, ничего особенного не произошло: просто потерял сознание. На самом деле, естественно, все было не так. Ночью, когда в кубрике нас было всего несколько человек, он рассказал правду.

— Что-то преследовало наш корабль, — признался он. — Я пошел посмотреть.

Мы все наклонились поближе, чтобы не пропустить ни слова.

— Птица? — предположил я. — Целая стая. Альбатросы или бакланы.

Скип сказал, что это был глаз с крыльями. Глаз с крыльями, который следовал в небе за кораблем.

— Смотрите. — Он вытащил альбом, карандаш и набросал виденное им чудовище.

Несколько секунд все молчали.

— Какого он был цвета? — с усмешкой поинтересовался Тим.

— Не знаю, — ответил Скип серьезно.

— Голубой? Карий? Очаровательный зеленый глаз?

— Гор, — задумчиво произнес Габриэль.