Зверинец Джемрака

Той ночью мне снился дом. Там были Ишбель с матушкой, парни и девушки из «Матроса», рыжая Джейн со своими товарками, и мы все шли к реке, а потом все закончилось бешеным закатом, каких никогда не бывает на берегах Темзы, закатом в алых и фиолетовых тонах, в драконьем времени. Меня разбудили крики на палубе. На море началась качка. «Не вовремя», — подумал я и снова заснул. Позже выяснилось, что Скип опять принялся за старое: Рейни нашел его крепко спящим у драконьего загона, растолкал его, обозвал ублюдком и выродком и выгнал на бак нести вахту.

Наутро мы вышли в открытый океан, и погода переменилась. Тяжелый воздух по-прежнему звенел от жары, с запада шла буря. Видно было, что приближается шквал. Что мне нравится на море — можно увидеть погоду издалека. Словно смотришь в будущее. Капитан Проктор скомандовал: «Убрать паруса!» — и мы забегали по палубе, пытаясь развернуть корабль и направить его прямым курсом. Я поспешил накрыть драконий загон брезентом, Габриэль стоял у штурвала, но приказ запоздал, и даже этот бывалый рулевой не сумел развернуть судно вовремя, так что ветер настиг нас сбоку; все вдруг смешалось, птицы и ветер кричали что есть мочи, выворачивая наизнанку свои дьявольские глотки, снасти ломались, паруса трещали по швам, мачты скрипели, и даже грот-мачта взывала о милосердии. Внутренности у меня собрались в комок и подкатили к самому горлу. Палуба накренилась, мы попадали, и я покатился, хватаясь за что попало. Голос мистера Рейни перекрывал наши вопли, а ледяные волны перекатывались через борт с подветренной стороны. Казалось, еще немного — и все полетят за борт. «Тонем, тонем, — подумал я, — слишком низко идем, не подняться, Господи Исусе, пожалуйста!» Подветренный борт касался поверхности волн, шторм достигал затянутого тучами, разбухшего неба.

Я бежал, все бежали. Понятия не имею, что я делал. Вдруг увидел, как Мартин Ханна тянет канат, подумал, что ему нужна помощь, и принялся тянуть вместе с ним.

Наконец нам удалось поднять борт и развернуть судно. Оно помчалось по волнам, обогнав шторм.

— Молодец, Джаф, — похвалил Мартин Ханна, еле переводя дух.

Я едва знал его: высокий спокойный парень, склонный к полноте, с задумчивой улыбкой. Порой мне чудилось в нем что-то угрожающее.

— Ты тоже молодец, — отозвался я.

И вдруг крик: «Кит! Кит!»

Что за нелепость! Даже в такой ситуации капитан Проктор умудрился залезть на квартердек и орал что есть мочи:

— Свистать всех вниз! Поднять грот! Габриэль! Руль под ветер — поставить брамсели — расчистить шлюпки…

Пришлось вытаскивать запасную шлюпку с кормы. Начался дождь, волны стояли высоко. Но в такие моменты думать некогда, просто исполняешь приказы. Вскоре загремели снасти, шлюпка с плеском ударилась о воду, замелькали длинные весла. Мы зарывались носом в воду и снова выныривали. Уши болели, кожу саднило от соли, брызги слепили глаза. Ветер задувал слезы обратно. В тот день ни одного кита мы так и не поймали, только потеряли еще одну лодку. Вот и итог: два вельбота в минусе и тучи в небе — точно драконы. А настоящего дракона прижало к палубе, и он смотрел на все это безумие глазами, исполненными тайного знания, выпуская из пасти тягучую нить зеленоватой слизи, пока вокруг бушевал ад.

Я привалился к Джону Копперу.

— Господи, — во взгляде у него сквозило отчаяние, — боже ты мой. Вот бы вернуться в наш славный Гулль.

Умей я сочинять, написал бы песню: «Я хотел бы вернуться…» Многие матросские песни именно так и начинаются. «Я хотел бы вернуться на Рэтклиффский путь, Рэтклиффский путь за морями…» Не знаю, как бы я выразил все это… Что именно я сказал бы в своей самой задушевной песне? Про Рэтклифф-хайвей немало хороших песен сложено, но они все не мои. В те дни, когда бешеный ветер завывал, заливая нас взбесившимися потоками воды, и нам приходилось привязывать себя на ночь к койкам, я пытался сочинить эту песню, но получались только небольшие отрывки:

Я хотел бы вернуться на Рэтклиффский путь,
На Рэтклиффский путь та-та,
Где пляшет девушка та-та-та-та,
Где та-та-та девушка в башмачках
Ждет меня или не ждет.

Последняя строчка мне нравилась: «Ждет меня или не ждет».