Зверинец Джемрака

С капитанской лодки нам передали плечо, ногу и несколько ребер. Мы накололи их на ножи и прочие инструменты и стали держать над огнем. Жир закапал в костер, пламя стало разгораться. Мясо жарили, пока хватало терпения, но слишком долго ждать мы уже не могли. Запах сводил нас с ума. В соседней лодке тоже развели огонь, насадили на палку свиную голову с пустыми глазницами и тоже поставили жариться. Солнце начало опускаться за горизонт. От костров распространялось приятное тепло, и над лодками поднимались по-домашнему уютные клубы дыма. На парусах висели полотнища свиной кожи с мраморно-розовым рисунком и белыми кусками жира.

Уши зажарились мгновенно. Уилсон срезал их и спросил:

— Ну, кому уши?

— Разрежь пополам и раздай младшим, — ответил капитан.

Младшим — то есть Скипу, Джону, мне и Тиму. Получив свою порцию, Скип расплакался. Сидел и жевал ухо, вытирая сопли. Свиные уши — пища богов, клянусь всеми святыми. Жесткие, их можно сосать, жевать, грызть, растягивая удовольствие до бесконечности. Затем последовал хвост, он достался Саймону. Потом — ноги, и наконец я впился зубами в кусок настоящего окорока, розовый внутри. Есть его было больно. Щеки изнутри саднили хуже, чем нарывы на ногах, — те уже начали лопаться, будто маленькие вулканы. Ели мы от пуза, даже внутренности все подчистили. Оставили только шкуру да вывесили сушиться тонкие куски мяса, нарезанные полосками. Пир удался на славу. Капитан разрешил всем выпить по лишней порции воды, чтобы отпраздновать забой Поли и десятый день плавания на шлюпках.

— Знатно вышло, — к капитану вернулся его звучный, насыщенный голос, — молодцы!

У нас было достаточно пищи. Воды тоже должно было хватить надолго. Мы не пали духом и верили в грядущее спасение и Божий промысел.

Капитан прочел короткую благодарственную молитву, и все мы повторяли слова вслед за ним.

Мы были похожи на больших котов после кормежки. На небе взошла луна. Океан был прекрасен. Саймон играл на скрипке. Мы спели «Санти Анну», «Черный шар», «Низины, равнины». Ян исполнил какую-то песню на своем языке, потом Даг — тоже на своем. Джон спел самый похабный вариант «Как только денежки нам не достаются». Потом мы затянули «Кровавые розы»: в этой песне столько всего намешано, для каждого случая строчка найдется. Когда вокруг бушевал шторм и выл ветер, мы пели:

Ботинки и куртки отдали в залог,
Кровавые розы, идите на дно, кровавые розы,
Пришли к мысу Горн — продул ветерок,
Кровавые розы, идите на дно, кровавые розы…

А сейчас, сытые и довольные, с набитым брюхом, мы затянули:

Матушка пишет: милый ты мой, —
Кровавые розы, идите на дно, кровавые розы, —
Сынок, поскорей возвращайся домой… —

так сладко, так слезливо; кто-то из нас думал о матери, которой никогда не знал, а кто-то — о тех, кто ждал его дома, или о тех, кого уже не было на свете. Даже меня воспоминания о доме, Ишбель, матушке и обо всем остальном наполняли счастьем. Не хватало только курева.

Может, завтра увидим парус на горизонте.

Увы, ни назавтра, ни в последующие дни паруса на горизонте мы так и не увидели.

— Когда-то эти моря кишели китобойными судами, — сказал мистер Рейни.

Ветер сменился на северный. Мы подъедали мясо и жир со шкур, пока они не начали приобретать странный зеленоватый оттенок. Капитан призвал нас не рисковать, и мы выкинули шкуры за борт. Пришлось снова перейти на соленые сухари и теплую воду. Вкус и запах свинины остались будоражащим чувства воспоминанием, кровь — теплым потоком жидкости в глотке. Животные соки. От воды внутри у нас становилось только суше, рот превратился в отвратительную дыру. Курс — на восток, к побережью Южной Америки. Постоянные разговоры об островах. Должны же здесь быть острова. Капитан и мистер Рейни часто совещались, склонившись над секстантом.

— Бывали времена — и трех дней не проплывешь, как встретишь китобоев, — уверял нас Рейни.

Должны быть острова, должны быть корабли.

— Оно и правда. Конец китобойному промыслу, — сказал Габриэль.

— Джаф, а что, если мы заплыли в другой мир? — беспечно спросил Тим.

— Острова-то все равно должны быть.

— А если это мир без островов? Что если это мир, в котором вообще ничего нет, только бесконечный океан?

На четвертую ночь после того, как мы съели борова, я начал думать, что мой приятель прав. Мы и правда заплыли в другой мир — в некое пространство, существующее параллельно с нашим, которое всегда рядом, но которого не видно. И состоит оно из одного только океана. Наш мир — не такой. Всем известно: в Тихом океане полно островов. И где китобойцы? Какой толк в компасах и секстанте и во всех этих совещаниях между капитаном и мистером Рейни, если они не в состоянии привести нас к какому-нибудь острову или туда, где ходят другие китобойцы?