Звериный подарок

Пришло официальное сообщение от горных, подтверждающее их намерение выступить на звериной стороне во время войны. Впечатленный разговором с вожаком, Вальтингак приложил все силы и убедил горного короля вместе со всеми его советниками в целесообразности траты всего имеющегося в их распоряжении стратегического запаса энергии. Горные решили, что лучший выход в данное время — создать землетрясение на территории Северной горной гряды, за которой на пляжах обосновались дивы. Уничтожив каменными обвалами лагеря и корабельные стройки, звери получат отсрочку, время подготовиться к войне, но Радиму теперь предстояло отказаться от такого поистине щедрого предложения.

Это было совсем непросто. Оттянуть то, чего он бы не пожелал даже злейшему врагу… Теперь, когда Дарька так близко, что ею пропах весь коридор и при северном ветре этим запахом несет из-под двери, слишком заманчиво об этом думать.

И он не думал.

Глава 24 Корни

Несколько дней я бродила по замку, как привидение. Спала, сколько хотела, ела, когда хотела, гуляла по двору, сидела в библиотеке. Если я шла по коридору и кого-нибудь встречала, они расступались в стороны и пропускали меня, как будто боялись. Никто не заходил проведать. Вереи в замке не было. Власта, сталкиваясь со мной, смотрела, как на лошадь, которую пора пристрелить.

Радим со мной не разговаривал. Только иногда, как будто в приступе паники, громко звал. И я тут же отвечала, что рядом, никуда не уйду, что люблю его.

Однажды, ближе к обеду, когда я все еще спала, дверь резко распахнулась, и в комнату вошел невозмутимый Улем.

— Ты пропустила две тренировки подряд. Одевайся и иди на площадку. И чтоб больше такого не повторялось.

Он еще зачем-то подошел к окну и внимательно изучил открывающийся вид (это вместо меня, неодетой), а потом сразу вышел, тихо закрыв дверь.

Ну что же, хоть какое-то занятие. Ножи у меня летают так, что учить больше и не надо, только тренироваться, чтобы навык не потерять. Улем задумчиво наблюдал, как ножи втыкаются в центр повешенной им мишени. За черный ободок центра я не вышла ни разу. Может, доволен наконец? Он же научил.

Вместо этого Улем молча приносит мне кинжалы назад и возвращается к мишени. Становится рядом, прислоняясь головой прямо к черному кругу.

— А так попадешь в мишень? — спрашивает.

Равнодушный голос, даже без тени насмешки или вызова, очень быстро меня злит. Хочет, чтоб я метала ножи, когда промах может означать чью-то смерть?

— Нет, ты мне ничего не сделал. В Дынко так метнула, спроси, он докажет.

— Будешь ждать, пока я что-нибудь тебе сделаю? — интересуется.

Внезапная догадка, такая простая, что только дурость не позволила раньше понять, ставит все по своим местам. И как же я раньше не заметила? Подойдя ближе, вижу в его глазах этот жуткий холод, ледяную изморозь. А думала ведь раньше, что просто равнодушный, да характером сильный. А он… жизнь не особо ценит, как я. Понимаешь меня, Улем? Что-то страшное с тобой было, вижу. За последнее время тебя столько всего окружало: шутки неученых девчонок на девичнике, чужое ослепительное счастье, постоянная изматывающая работа, требующая полной выкладки. И память, вездесущая неумолимая память… Как это, жить так, как ты, Улем?

— Как это, Улем, так жить? — спрашиваю его замороженное сердце.

— Сама знаешь, — спокойно отвечает.

За равную принял? Неужели и во мне так страшно отзывается прошлое? Нет, не прошлое, будущее, которого нет и быть не может, пока волки не поставят точку в споре за землю. Пока раз и навсегда не уничтожат пришедшую на порог беду, белоглазых дивов.

Смотрю на Улема, и как будто не так страшно становится стоять против целой армии бездушных белоглазых со всеми их мерзкими методами, направленными на победу. Такого помощника только небо могло послать, хорошо, что у нас с ним одна цель. Цель, по дороге к которой и жизни не жалко.

— Улем, собери к вечеру нескольких самых верных людей. Пока из верхушки, альф, старейшин, кого посчитаешь нужным. У меня есть очень важная информация, как выбить дивов раз и навсегда. Только… Радим пока не должен ничего знать.

— Почему? — мгновенный вопрос. Ни тени сомнения в моих словах, отнесся крайне серьезно и верности вожаку не потерял. Да уж, Улем — настоящая находка, даже улыбаюсь довольно.

— Потому что это может меня убить, а Радим пока не готов о таком думать.

Оставляю Улема в размышлениях. До вечера еще сходила к волхву, убедилась, что не беременна, и потребовала сделать так, чтобы детей у меня в ближайшее время не было. Чернокнижие невозможно совместить с детьми, никак. Он долго мялся и протестовал и намекал, что без позволения вожака такого сделать не может.

Когда мне надоело слушать все эти бесконечные отговорки, я просто четко озвучила ему свою позицию: если это случится, я приду сюда с другим требованием — убить в себе ребенка, и это придется сделать именно ему.