Зверюшки

- Не положено! - получил он категорический ответ. - Правила пребывания в изоляторе читал?

- Читал вроде... - сказал Н., вспомнив бумаги, которые приносил ему смотритель.

- Плохо читал. Вот, - охранник отошел к стене, снял с неё застекленный текст в красивой рамочке и ногтем указал один из пунктов: "Запрещается спать в кабинете следователя".

- В таком случае отведите меня в камеру, - предложил Н.

- Таких приказаний не имею. Да вы успокойтесь, придет полковник и разберется.

- Так вероятно, он придет утром, - возразил Н. - Что ж мне, ждать до тех пор?

- Это меня не касается, - отрезал охранник и замолчал.

- Да что это такое?! - возмутился Н. - Есть не дают, спать не дают! Помирать остается - и то, небось, не дадите!

За всю ночь ему так и не удалось сомкнуть глаз. Едва его веки слипались, над ухом раздавалось "Не спать!", и он вновь выныривал в реальность. Он плавал в тумане полусна, мягком и обволакивающем, как вата, и через его мозг одна за другой прокатывались тяжелые волны, перемалывая его, как в мясорубке, и вылепливая заново. Время тянулось нестерпимо медленно. В какой-то момент Н. обнаружил, что снова слышит первые аккорды той странной песни с пластинки Свена. Несмотря на назойливо повторяющиеся звуки, Н. был рад им - казалось, что музыка каким-то образом тоже противостоит тому миру, в котором он оказался, помогая и ему выстоять.

Утро не принесло облегчения. Ему, правда, дали немного еды, но она не утолила чувство голода, а лишь разожгла его. К тому же это была соленая селедка, после которой мучительно хотелось пить - а пить как раз не давали.

Через некоторое время явились Акрор с Ирсоном. К этому времени с Н. творилось что-то странное: перед глазами у него все дрожало и колебалось, как марево над асфальтом в жаркий день, а уши как будто набили ватой, отчего все голоса слышались глухо и неотчетливо. Поэтому ему казалось, что он сидит под водой, а следователи не ходят, а плавают, медленными движениями отталкиваясь от дна, и изо ртов у них вырываются не слова, а какое-то неразборчивое бульканье. Похоже, что Н. совершенно не привлекал их внимания, как будто они просто не замечали его существования. Сперва Н. казалось, что им просто нечем заняться, и они слоняются по кабинету, как люди, которым надо как-то убить время: перекладывают бумаги на столе, рассказывают анекдоты, звонят кому-то по телефону. За ночь у Н. выработалось что-то вроде условного рефлекса, и он даже не пытался закрывать веки, зная, что за этим следует непременный окрик, но сейчас, видя, что на никто особенно не обращает внимания, он рискнул закрыть глаза. Он успел провалиться в бездонный колодец сна, но уже через мгновение вновь был разбужен тем, что его встряхнули за плечи. Что самое странное, он не уловил в поведении Акрора ни следа злобы или раздражения, как будто полковник считал происходящее само собой разумеющимся и просто выполнял какую-то не слишком обременительную обязанность.

- А ну-ка, встань, - приказал он затем, и Н. поднялся на затекшие, ставшие ватными ноги. - Сядь вон туда, - и Акрор указал на ряд стульев у стены. Н. пересел с облегчением - эти сиденья были немного помягче, а просидеть сутки на жестком стуле - невелико удовольствие.

Ему все так же хотелось спать, но мысли немного прочистились. Н. увидел, как дверь кабинета открылась, и в него вошел ещё один человек, сопровождаемый конвоиром - такой же заключенный, судя по его изодранной одежде, ботинкам без шнурков и грязному лицу, заросшему щетиной. Но разглядев его лицо, Н. окончательно перестал что-либо понимать - или у него уже крыша поехала? Потому что это был Рокборк - тот самый преподаватель из института, уехавший в Столицу накануне того дня, когда арестовали Н. Как он здесь оказался? Или все-таки не Рокборк?

- Накладная! - рявкнул Акрор. Конвоир протянул ему лист бумаги, похожий на разграфленный и заполненный бланк. Полковник размашисто расписался на листе, вернул конвоиру, и тот ушел, захлопнув дверь.

Затем, заглянув в какие-то бумаги, Акрор развеял все сомнения Н., спросив у новоприбывшего:

- Итак, вы - Анатолий Рокборк? - и дальше перечислил его возраст, место рождения и адрес.

- Да, это я, - поспешно сказал бывший преподаватель и закивал.

- В чем вас обвиняют? - спросил Акрор.

Рокборк затарахтел:

- Во враждебной клевете на Великую Редакцию, заговоре против Ответственных Товарищей, покушении на моральное состояние сограждан и распространении Зверюшек.

- Надо же, выучил, - с усмешкой произнес Акрор, закуривая сигарету. Значит, так, - продолжал он суровым тоном. - В деле имеются ваши признания. Но их недостаточно. Вы обязаны назвать всех своих сообщников.

- Я назвал, - поспешно сказал Рокборк.

- Вы что, издеваетесь над следствием? - спросил Акрор, поднявшись со стула, упираясь руками в столешницу и нависая над подследственным. Думаете, сказали три выдуманных имени, и отделались. Тех, кого вы назвали, не существует в природе!

- Нет, нет, что вы, - залепетал Рокборк. - Они... они...