Зверюшки

Чем дальше, тем внимательнее приходилось смотреть под ноги. Туннель стал таким низким, что приходилось идти, сильно согнувшись, рискуя либо расшибить лоб об какой-нибудь выступ, либо свалиться в яму прямо посреди прохода - такие ямы попадались им иногда, и каждый раз передний провожатый предупреждал, что надо быть осторожнее, но луч его фонарика не мог выхватить из темноты и пол, и потолок. Вонь от нечистот и разложения, как ни привык к ней Н. за время сидения в камере, стала почти нестерпимой. Гулкое пространство туннеля доносило до них непонятные шорохи, царапанье, шипение, звуки, похожие на стремительное бегство множества мелких существ, стучащих когтями о твердую поверхность. Н. смутно припомнил разговоры сокамерников о тюремных коридорах; тогда он считал, что они ему приснились, но сейчас пришел к выводу, что, похоже, слышал их на самом деле.

В какой-то момент до Н. дошло, что привычка ходить, держа руки за спиной, за тот месяц или больше, что он безвылазно просидел в камере, оставила его, и он, хотя сперва выполнял принятый в тюрьме ритуал, уже давно идет, размахивая руками в такт шагам, но никто из его провожатых не обращает на это внимания и не требует вести себя как положено. Заметил он и то, что передний конвоир идет как-то настороженно, с легкой опаской огибая углы - совсем не так, как водили его на допрос. Наконец, когда Н. уже давно потерял всякое представление о том, сколько времени продолжается их путь и какое расстояние они прошли, и двигался чисто по инерции, как игрушка, у которой ещё не кончился завод, они внезапно оказались в тупике. Предводитель остановился и, полуобернувшись, спросил у замыкающего:

- Здесь?

Н., удивляясь собственной наглости, обернулся, заметив при этом, что тюремный смотритель куда-то исчез и они остались втроем, и, глядя в лицо человеку в кителе, задал вопрос:

- Кто вы?

Он был уверен, что эти люди не имеют никакого отношения к персоналу изолятора. Более того, он полагал, что они каким-то непонятным образом уже давно выбрались за пределы тюрьмы. Судя по тому, как гудели его ноги, они прошли не меньше пяти километров - и он ещё удивлялся, как у него хватило на это сил. Не могут тюремные коридоры так долго тянуться!

Конвоир - в руках у которого не оказалось оружия, свой пистолет он убрал в кобуру - не разразился вспышкой ярости. Он спокойно встретил взгляд Н. и ответил:

- Потом вам все объяснят. А я не имею полномочий.

Передний ударил кулаком по шершавой глухой стене, и на бетоне появились четкие линии прямоугольника, обрисовавшие контур потайной двери. Она отъехала в сторону, офицер вытащил из кармана черную тряпку и сказал:

- Извините, но мы должны завязать вам глаза.

Н. не стал протестовать; если таковы правила перехода из этого мира в какой-то другой - какой, он не в силах был себе представить, а может быть, подсознательно боялся представлять - так что ж.

После того, как ему завязали глаза, один из провожатых взял его за руку и провел сначала метров десять вперед, а затем ещё столько же вбок.

- Тут лестница, - сказал он. - Осторожнее.

Н. стал подниматься, нащупывая руками и ногами железные ступени. Наверху ему снова подали руку, помогли взобраться, и Н. ощутил кожей лица сухой и пыльный воздух летнего города. Не успел он опомниться от неожиданного сюрприза, как его снова схватили за руку и повели дальше. За спиной он услышал железный лязг. Ноги ступали не по грубому бетону туннеля, а по ровному асфальту. Затем его усадили в автомобиль. Щелкнула, захлопнувшись, дверца, зафырчал мотор, и машина покатилась.

- Можешь снимать, - раздался чей-то удивительно знакомый голос.

Н. сорвал с головы повязку, заморгал, огляделся и сразу же увидел, что они катят по проспекту Героев, проходящему по правобережной стороне города. Но водитель... не узнать это простоватое лицо с добродушной улыбочкой, эти не поддающиеся никакой расческе волосы было невозможно.

- Здорово! - хмыкнул Свен, оборачиваясь к остолбеневшему Н. Звук его голоса убедил Н., что перед ним не мираж, но разинутый от удивления рот никак не желал захлопываться. Он сомнамбулически пожал протянутую ему руку приятеля и ошеломленно пробормотал:

- Что все это значит?

- Это значит то, мой милый, что с возвращением тебя из Столицы!

- Но я дотуда так и не дое... - произнес было Н., но даже не закончил фразу, настолько внезапно его захватила необходимость узнать ответ на более важный вопрос. - Что с Алиной? - поспешно выпалил он, как будто бросаясь в ледяную воду. Он безумно боялся ответа, который мог дать ему Свен, но неизвестность была ещё мучительнее.

- В порядке, - поспешно ответил Свен. - Жива-здорова. Ждет тебя.

Облегчение было таким огромным, что Н. ощутил полный упадок сил. Мир, казавшийся плоским и черно-белым, начал обретать материальность.

- Где она? - продолжил Н. расспросы.

- Мы к ней едем, - Свен похлопал его по плечу и ухмыльнулся. - Черт, везет же некоторым. По мне бы кто так сохнул!

- Нам далеко?

- Не очень. На дачу к товарищу Одворилу.

- Кому-у?!

- А ты, что, знаешь его? - в свою очередь, удивился Свен.