Зверлинги. В тени другого мира

Развод родителей в буквальном смысле расколол семью. Ампора осталась с pap'a и с тех пор не желала со мной разговаривать – хотя я носила отцовскую фамилию и мы ходили в одну школу. Она безумно гордилась нашими мексиканскими корнями – и я, в общем-то, тоже, хотя ничего о них толком не знала. После развода mam'a словно задернула свое прошлое темной шторой.

– Мы американцы, а не мексиканцы, – не уставала подчеркивать она. Теперь mam'a всеми силами старалась перенять культуру гринго, чтобы соответствовать моему новому отчиму – хотя это ничуть не умерило ее религиозный пыл.

До развода родителей мы жили в испанском квартале. Я тогда была совсем крохой и помнила только, что порой там становилось по-настоящему страшно. А вот Ампора чувствовала себя там, как рыба в воде. Насколько я знаю, ей удалось избежать связей с криминальным миром, зато она сутками слушала гангста-рэп и одевалась, как подружка какого-нибудь бандита. Еще она считала, что серфинг – развлечение для тупых мужланов; нетрудно вообразить, что она думала обо мне. Зная категоричность сестры, я не питала особых иллюзий по поводу ее отношения к Зверлингам. Здесь они наверняка сходились с Хаусхолдером, хоть и по разным причинам.

– Конечно, mam'a, – ответила я, чтобы ее успокоить. – Но я все равно думаю, что к случившемуся с Лорой не причастны ни Бог, ни дьявол. Просто она оказалась не в то время и не в том месте. Это не ее вина.

– Как знать, mija, как знать. Надеюсь, ты молишься за ее душу.

– Разумеется. Но то, за что ратует конгрессмен Хаусхолдер, – чистой воды расизм. Если мы станем относиться к Зверлингам как к людям второго сорта, чем мы будем лучше испанцев, которые убивали и загоняли индейцев в резервации?

– Но они правда могут быть опасны, – покачала головой mam'a. – А конгрессмен Хаусхолдер – человек от Бога.

– Он фанатик, – твердо сказала я. – Карантин запрет нас всех в Санта-Фелисе. Представь, ты больше не увидишь бабушку с дедушкой или тетю Розу.

– Я об этом не подумала…

– Пожалуйста, позвони нашему представителю в Конгрессе и скажи, что мы не согласны с законопроектом Хаусхолдера. С этой ересью надо бороться.

Между бровями mam'a пролегла глубокая складка. Похоже, она тоже была не в восторге от идеи карантина.

– Сегодня я попрошу Господа направить меня, – сказала она наконец. – Не преуменьшай Его мудрость, милая. И не забывай молиться за своих сводных сестренок, чтобы их тоже не постигла эта страшная болезнь.

У меня на лице не дрогнул ни один мускул. Конечно, mam'a не знала, что я Зверлинг, и все же ее слова причинили мне немалую боль.

– Разумеется, – сказала я. – И за тебя я буду молиться тоже. Надеюсь, Господь напомнит тебе, что осуждать невинных – грех. Пожалуйста, позвони конгрессмену Коэну. И попроси о том же pap'a.

Джош

Когда я проснулся на следующее утро, Элзи уже не было. Я не знал, когда она ушла, а записки она не оставила. Внезапно мое внимание привлек мигающий телефон. Я дотянулся до него с кровати и открыл новое сообщение.

«Ушла до рассвета. Скоро позвоню. Целую моего мальчика!»

Принимая душ, я не мог согнать с лица дурацкую улыбку. Я никогда не спрашивал Элзи, где она ночует или чем занимается днем, но сейчас это было неважно. Даже копы, сидевшие в засаде в конце улицы, не смогли испортить мне настроения. Когда мы встретились с Мариной и Дезмондом, чтобы вместе идти в школу, я по-прежнему улыбался, как идиот.

– Знаю эту улыбку, – с видом эксперта заявил Дезмонд. – Кому-то вчера перепало.

Марина уже привычно пихнула его локтем.

– Не груби! – и она бросила на меня встревоженный взгляд. – Как Элзи? Я так понимаю, она получила твое сообщение. Копы ее не засекли?

Я покачал головой и быстро пересказал им историю, как агенты нагрянули под эстакаду, надеясь отловить там стаю Зверлингов.

– Это просто свинство, – нахмурилась Марина. – И противозаконно!

– Думаешь, ФБР это волнует?

– Так она живет там? – спросил Дезмонд. – Под эстакадой?

– Понятия не имею. Если честно, ни разу не спрашивал.

– А стоило бы.

– Ты знаешь, когда мы вместе, голова как-то другими вещами забита.

Дезмонд ухмыльнулся.

– И вчера тебе забили ее настолько, что ты оставил дома скейт.

Я опустил взгляд под ноги и понял, что он прав. Похоже, я от счастья летел всю дорогу по воздуху.

– А где живет Синди? – поинтересовался я, чтобы сменить тему.

– Она… Гм, я еще не спрашивал. Окей, 1:1.

– Ну хватит уже болтать, – вмешалась Марина. – Дез, можно оставить доску у тебя в гараже?

– Не вопрос. Только я, если позволите, со своей не расстанусь. Топать всю дорогу – еще чего не хватало!

– Слабак, – хмыкнула Марина. – Если ты не в курсе, люди иногда ходят пешком. Это называется «прогулка».

В конце концов они оба оставили скейты в гараже, и мы чуть быстрее обычного отправились в школу. Уже через несколько домов стало понятно, что мы не одни.

– Как же меня бесят эти парни, – процедила сквозь зубы Марина. – Им что, нечем заняться, кроме как шпионить за школьниками?

– Видимо, нет, – ответил Дезмонд и повернулся ко мне: – Ну что, раскусил ту девчонку-выдру?

Марина почему-то уставилась в землю. Я покачал головой.