Зверобой

Зверобой пролежал неподвижно еще несколько минут, приложив глаз к отверстию, проделанному пулей, и от всей души радуясь, что он постепенно отплывает все дальше и дальше от берега. Поглядев кверху, он заметил, что вершины деревьев исчезли. Вскоре, однако, челнок начал медленно поворачиваться так, что теперь молодой человек мог видеть сквозь круглую дырочку только дальний конец озера. Тогда он схватил ветку, которая была изогнута таким манером, что можно было грести ею лежа. Опыт этот оказался более удачным, чем смел надеяться охотник, хотя заставить челнок двигаться по прямой линии было трудно. Гуроны заметили этот маневр и подняли крик. Затем пуля, пробив корму, пролетела вдоль челнока прямо над головой нашего героя. Судя по этому, беглец решил, что челнок довольно быстро удаляется от берега, и хотел уже удвоить свои усилия, когда второй свинцовый посланец с берега перебил его ветку над самым бортом и разом лишил его этого подобия весла. Однако, поскольку звуки голосов доносились все слабее, Зверобой решил положиться на силу течения, пока челнок не отплывет на безопасное для выстрелов расстояние. Это было довольно мучительным испытанием для нервов, но Зверобой не мог придумать ничего лучшего. Он продолжал лежать на дне челнока, когда вдруг почувствовал, что слабое дуновение обвевает его лицо. Юноша обрадовался, ибо это свидетельствовало о том, что поднялся ветерок.

Глава XXVIII

Ни детский плач, ни слезы матерей

Захватчиков не остановят,

Ни гром небес, ни страшный рев морей
Не помешает литься крови;
С убийцею приходит вор,
И блещет яростный топор.
И, честолюбием объяты,

К могуществу спешат пираты;
Но алый знак добытой кровью чести
Людей толкает к страху или к мести.

Конгрив[75]

Зверобой уже минут двадцать лежал в челноке и с нетерпением ожидал, что друзья поспешат к нему на помощь. Челнок находился в таком положении, что юноша по-прежнему мог видеть только северную и южную части озера. Он предполагал, что находится в каких-нибудь ста ярдах от «замка», в действительности же челнок плыл значительно западнее. Глубокая тишина также тревожила его; он не знал, чему приписать ее: постепенному увеличению расстояния между ним и индейцами или какой-нибудь новой хитрости. Наконец, устав от бесплодных ожиданий, молодой человек закрыл глаза и решил спокойно ждать, что произойдет дальше. Если дикари умеют так хорошо обуздывать свою жажду мести, то и он, по их примеру, будет лежать спокойно, вверив свою судьбу игре течений и ветров.

Прошло еще минут десять, и затем Зверобою вдруг показалось, что он слышит тихий шум, как будто что-то шуршит под самым дном челнока. Разумеется, он тотчас же открыл глаза, ожидая увидеть поднимающуюся из воды голову или руку индейца. Вместо этого он заметил прямо у себя над головой лиственный покров. Зверобой вскочил на ноги: перед ним стоял Расщепленный Дуб. Легкий шум под кормой оказался не чем иным, как шуршанием прибрежного песка, к которому прикоснулась лодка. Челнок изменил свое направление из-за того, что изменились ветер и подводное течение.

— Вылезай! — сказал гурон, спокойным и властным жестом приказывая пленнику сойти на берег. — Мой юный друг плавал так долго, что, вероятно, утомился; надеюсь, он теперь будет бегать, пользуясь только ногами.

— Твоя взяла, гурон! — произнес Зверобой, твердой поступью выходя из челнока и покорно следуя за вождем на открытую лужайку. — Случай помог тебе самым непредвиденным образом. Я опять твой пленник, и, надеюсь, ты признаешь, что я так же хорошо умею бегать из плена, как и держать данное слово.

— Мой юный друг — настоящий лось! — воскликнул гурон. — Ноги его очень длинны, они истощили силы моих молодых людей. Но он не рыба, он не может проложить дорогу на озере. Мы не стреляли в него; рыб ловят сетями, а не убивают пулями. Когда он снова превратится в лося, с ним будут обходиться как с лосем.

— Толкуй, толкуй, Расщепленный Дуб, хвастай своей победой! Полагаю, что это твое право, и знаю, что таковы уж твои природные наклонности; на этот счет я не стану с тобой спорить, так как все люди должны повиноваться своим природным наклонностям. Однако когда ваши женщины начнут издеваться надо мной и ругать меня, что, я полагаю, вскоре должно случиться, пусть вспомнят, что если бледнолицый умеет бороться за свою жизнь, пока это законно и не противоречит мужеству, он умеет также отказываться от борьбы, когда чувствует, что для этого пришло время. Я твой пленник — делай со мной что хочешь.