Зверобои залива Мелвилла

Наварана очень гордилась нашим жилищем. По древнему обычаю полярных эскимосов постройка каменных домов считалась мужским делом, хотя женщины часто помогали, а забота о летнем жилье эскимосов - чуме - полностью возлагалась на женщин. И женщины сами решали, какой величины будет жилище. Правда, муж иногда заставляет жену сделать чум меньше, чем ей хочется. Это случается лишь когда охотника постигнет неудача в весеннем лове тюленей и шкур на больший не хватает. В нашем фиорде таких случаев не бывало. Тюленей мы всегда добывали с избытком. Если один из чумов все же оказывался меньше, то это происходило потому, что его хозяйка либо слишком ленива и ей не хочется шить большой чум, либо у нее много детей, за которыми надо присматривать, и нет времени на такую трудоемкую работу. Увеличить чум довольно сложно, да и шкур нужно много, потому что подшивают их всегда к нижнему, самому широкому краю. Но если женщина уважает себя и печется о чести мужа, она сделает все, что в ее силах, если только ей удастся достать для большого чума подходящие стойки. Особенно трудно раздобыть длинные стойки для середины.

Эти стойки - гордость эскимосов, их передают из поколения в поколение, причем они переходят от матери к дочери, а не от отца к сыну. Наварана гордилась тем, что во всем роду самые длинные стойки имела она.

В начале лета множество нарвалов приходит к берегам Вулстенхолмского фиорда. Там много палтуса, о чем мы узнали, обнаружив эту рыбу в желудках нарвалов. Нарвалы - удивительные животные, они похожи на дельфинов, но далеко не так проворны. Подобно моржам, тюленям и большим китам, они, поднявшись к поверхности залива, некоторое время лежат на воде, чтобы сделать несколько вдохов. А дельфины, едва всплыв, с силой выдыхают воздух из легких и сразу же набирают свежего. Поэтому они показываются на поверхности не больше чем на секунду. Полярным эскимосам на тяжелых каяках удается убить дельфина, если только он выныривает прямо под гарпун охотника. Преследовать дельфина нет никакой возможности. Это делают лишь южнее, например в заливе Диско, где у охотников легкие каяки и тонкие гарпуны с копьеметалкой. У полярного эскимоса - только его рука и нет никакой копьеметалки, чтобы "удлинить" руку, да и гарпун его очень тяжел.

Нарвала ловить легче, он менее подвижен, и при охоте на него всегда много добычи. Его кожа - маттак, как ее называют эскимосы, - самое лучшее лакомство, какое только можно представить. Маттак вырезают большими кусками - сверкающими и заманчивыми. Подкожный слой жира имеет вкус густого свежего молока, а внутренний слой - молодых лесных орехов. Промежуточный жесткий слой приходится глотать не разжевывая; однако, говорят, что он восстанавливает силы лучше, чем любая другая еда. Позднее я узнал от ученых, что маттак богат многими витаминами и что он - лучшее противоцинготное средство, известное в арктических районах. Маттак напоминает вкус молодой, свежей зелени; это самое вкусное из всего, что есть в Гренландии. Этого не станет отрицать тот, кто сидел вместе с эскимосами вокруг только что пойманного нарвала и ел предложенный ему кусок маттака, вырезанный еще до окончательной разделки туши.

Палтусов, попадавшихся в желудках нарвалов, мы варили. Они напоминали по вкусу хорошую рыбу в пикантном соусе. Палтус - довольно редкая пища, и мы наслаждались ею молча, желая этим показать наше уважение к нарвалу, доставившему нам такое прекрасное угощение.

Дело в том, что вблизи Туле рыба почти не встречалась. Однако раз или два в лето кто-нибудь из старых женщин вылавливал несколько морских ершей. Конечно, никому из уважающих себя охотников не пришла бы в голову мысль заниматься ловлей этой глупой рыбы, которая сама насаживалась на крючок!

Мы великолепно провели лето в Туле и Угдли. Это было давно, в 1911 году. Мы упорно надеялись на появление судна, хотя прекрасно знали, что оно не сможет подойти к берегу, пока перед мысом Атолл громоздится паковый лед. В самом фиорде вода не замерзала, так как от глетчеров3 отделялись и падали в море тысячи ледяных глыб и, кроме того, сюда же впадало множество речушек, несущих талую воду со снежных полей и с небольших ледников, расположенных выше по фиорду; вся эта вода размывала лед вдоль берега.

Я думаю, что это лето было самым счастливым в жизни Навараны. В Гренландии ее признали моей женой. Она распоряжалась всем, что я имел, а в глазах эскимосов я был обладателем несметных сокровищ. А когда придет долгожданный корабль, мы станем еще богаче. Поэтому все эскимосы понимали, что с Навараной стоит поддерживать хорошие отношения.

Однако ее безоблачное счастье омрачала одна туча: ее муж не был таким умелым охотником, как большинство мужчин стойбища. Мне еще ни разу не выпала удача самому поразить гарпуном нарвала, и, следовательно, я не мог на пиршестве предложить своим гостям лакомую хвостовую часть. Именно эту часть туши приберегали для большого пиршества: она считалась самым лучшим угощением.