Зверомир (СИ)

- Воины рубежного королевства - это армия защитников Пентаграммы, каждый член которой вступает в своеобразное братство со своими правилами и законами. - седой (а может быть просто белый) медведь по прозвищу Север, являющийся комендантом западной крепости, заложив руки за спину неспешно прохаживался вдоль нашей нестройной шеренги, вещая глубоким проникновенным голосом. - Нам неважно, какие преступления вами были совершены в южных землях, ведь попав в Рубежное королевство, вы получили новую жизнь. Здесь вы можете добиться уважения, богатства, почета, а можете бесславно погибнуть и оказаться забытыми всеми. Рубежное братство, даже если вы - сестры, не прощает ошибок и преступлений против себя: преступник на юге может надеяться, что его отправят искупать грехи к нам, но если он продолжает свою пагубную деятельность уже здесь… Как завещали предки, в Рубежном королевстве есть только два наказания: боль и смерть. Боль как известно - это лучший учитель, уроки которого запоминаются лучше всяких слов и штрафов. Смерть в свою очередь уравнивает всех, от нищих и до королей, а так же списывает все скопившиеся на совести грехи. Вчера, после того как ценой множества жизней смелых зверян было отражено нападение неживых кабанов из-за ледяного моря, некоторые члены нашего братства нарушили ряд запретов, которые звучат так: не укради у соратника; не причини осознанного вреда здоровью соратника; не принуждай соратника к интимной близости против его или ее воли; не убей соратника…

Остановившись, комендант повернулся к шеренге провинившихся и смерил нас хмурым взглядом. Над площадкой, где завывал холодный ветер треплющий спутанные пряди моей гривы, заставляющий шерсть вставать дыбом и стискивать зубы в тщетной попытке унять дрожь, установилось гнетущее молчание лишь через десяток ударов сердца нарушенное вопросом:

- Вы готовы понести расплату за свое преступление перед братством и вернуться в наши ряды?

“Вопрос с подвохом?”.

Промелькнула яркая мысль на грани сознания. Впрочем раздумывать над ответом я (как и большинство моих товарищей по несчастью) долго не стали, так как ситуация к философским размышлениям не располагала. Из-за обжигающего подошвы ног холода, источаемого отполированным тысячами ног камнем, у меня было только одно желание: как можно скорее прекратить все это.

- Так точно. - отвечаю неожиданно осипшим голосом, ощущая как бешенно стучит сердце, а к горлу подкатывает ощущение тошноты.

…

- За нападение на соратника, десятник Шрам приговаривается к пяти ударам плетью. - невысокий лис, стоявший слева от деревянной рамы состоящей из двух вбитых в землю столбов и бруса на месте перекладины, хриплым звонким голосом зачитывал решение совета старших офицеров, пока мои руки заковывали в кандалы над головой, заставляя вставать на цыпочки. - Суд учитывает, что это первая провинность младшего офицера, а так же берет во внимание вину за провокацию со стороны старослужащего члена братства. В связи с вышеперечисленными причинами, принято решение об уменьшении наказания до трех ударов плетью.

Бобер, подтягивавший ремни удерживавшие мои руки, убедившись в том что конструкция закреплена надежно, прежде чем отойти в сторону сунул мне в рот деревянный

цилиндрик толщиной в два пальца и приказал закусить его. К этому моменту холод уже пробрал меня до костей, так что соображал я не слишком хорошо и подчинился почти неосознанно.

Щелкнула плеть, спину от левой лопатки до середины поясницы обожгла острая боль заставившая зарычать и выгнуться дугой. В голове тут же прояснилось и вроде бы даже ощущение холода отступило. Где-то рядом прозвучал голос развитого, который и зачитывал приговор: “Один!”.

Новый щелчок плети заставил уши прижаться к голове, спину снова обожгла боль но на этот раз от правой лопатки до поясницы. Из горла вырвалось злое рычание, деревяшка выпала из пасти, а когти выпущенные из сжатых в кулаки пальцев рук, болезненно впились в ладони.

- Два! - провозгласил зверянин.

Третий удар снова пришелся по левой стороне спины, заставив до скрипа сжать оскаленные клыки. После этого, ко мне подбежали несколько развитых, которые быстро освободили мои руки из кандалов и закинув на плечи, легко оторвали от земли и понесли в сторону крепости. У столбов тем временем размещали моего недавнего противника, которого приговорили к шести ударам…

…

Жилыми в крепости являлись второй и третий этажи, которые были разделены на относительно большие комнаты при помощи деревянных перегородок. Перекрытия между этажами так же были деревянными и состояли из опорных брусьев, а так же толстых досок настила, так что только внешняя стена и башенка оказались полностью каменными.

Для каждого десятка прикрепленного к гарнизону твердыни выделялась одна комната вне зависимости от пола и расовых различий бойцов (таким образом одновременно экономилось пространство и создавались более крепкие товарищеские узы). В связи же с тем, что кровати имелись только у старших офицеров, спать полагалось на тонких матрасах расстеленных прямо на полу, укрываясь как одеялами так и меховыми плащами.