Зверски высшее образование: оборотневедение (СИ)

— Вот именно, не рискуй, — я указала ему направление вдоль реки, и он не стал спорить, просто пошел прочь отсюда.

— Гера? — позвал меня Трэс придушенным голосом. — Можно мне уже подняться, а?

— Ну, вставай, — я скрестила руки на груди. — Не хочешь мне ничего рассказать?

— Хочу, — буркнул он, уже тоже в привычном виде. — Что дурочка ты безголовая. Зачем ты вообще сцепилась с ним?

— Я?! Я сцепилась?! Это он из ниоткуда выскочил и сразу начал прессовать! — возмутилась я, но спохватилась и махнула рукой, — Я сейчас не об этом! Мне очень интересно, как ты свою трансформацию объяснять будешь.

— Ах, это, — парень немного успокоился, но все равно выглядел очень раздраженным. — Ну, это все амулет второй ипостаси. Не рвать же одежду каждый раз, мы не в каменном веке живем.

— Постой, — я замахала руками, останавливая его словесный поток. — Ты о чем?

— О том, что всем оборотням еще в детстве вшивают под кожу амулет, благодаря которому мы можем трансформироваться вместе с одеждой, она становится частью подшерстка. А ты о чем?

— О том, что ты подозрительно похож на того волка, что ходит вместе со мной на озеро.

— А, нет, я без понятия, о чем ты, — покачал головой парень. — А он все еще ходит?

— Трэс, не делай из меня наивную дуру. Если у тебя нос не заложен, то ты прекрасно знаешь, что я все еще провожу время с тем волком.

— Ну, допустим, знаю, — он вздохнул и сел на то самое поваленное дерево. — Но это не я.

— Трэс, — потребовала я.

— Клянусь тебе, это не я.

— Ладно, — я ни на грамм не поверила, но все же кивнула и пошла обратно к поляне, с которой мы начинали, оставив парня сидеть там.

— Что случилось? — спросил Ворх, увидев меня.

— Два придурка случились на мою голову, — отмахнулась я.

— И кто кроме меня портит тебе жизнь? — усмехнулся магистр.

— Ты что, я не про тебя, — я смутилась и села посреди поляны.

Вервольф подошел ближе и тут же замер, принюхиваясь.

— Кто это был? — рыкнул он, внезапно оказавшись совсем близко и нависнув надо мной весьма угрожающе.

— Откуда мне знать? — я отклонилась, соблюдая дистанцию. — Я же говорю, придурок какой-то неадекватный. Постоял, наговорил чего-то непонятного. И пошел бы себе дальше, так нет, появился второй придурок малолетний и сцепился с ним, пришлось разнимать.

— Во-первых, правильно сделал, что вмешался, — Ворх отодвинулся и тоже сел. — А во-вторых, никогда не встревай в разборки оборотней. Это, по меньшей мере, оскорбительно.

— Ну здрасьте, я что, должна была сидеть и смотреть? А если бы они серьезно сцепились? Ну уж нет. Во-первых, — я предупредительно подняла руку, так как мужчина уже собирался возразить, — я сама могу за себя постоять. Во-вторых, они же дети, поубиваются еще. Я контролировала ситуацию, а Трэс вдруг выскочил, как черт из табакерки, и сразу в драку.

— Контролировала она, как же, — на поляну вышел и сам предмет обсуждения, злой и обиженный моими претензиями.

— Он до меня даже не дотронулся, — возразила я.

— Не хватало, чтоб он тебя еще и трогал! — разозлился Трэс.

— Если ты забыл, я могу управлять другими. Не знаю, почему, но могу.

— Это не дает тебе права…

— Заткнулись оба, — тихо, но угрожающе скомандовал Ворх.

Мы замолчали и продолжили только сверлить друг друга взглядом.

— Тис, я уже сказал и повторю еще раз: он правильно сделал, что вмешался. Молодняк в период гона бывает немотивированно агрессивным, поэтому и уходит из стаи в лес, — пояснил магистр.

Я вспыхнула как маков цвет, когда до меня дошло, о чем он.

— Прости, я не поняла, чего ему нужно было, — я бросила на Трэса виноватый взгляд. — Он, в основном, про белок что-то говорил.

Рахо рассмеялся и сел рядом со мной:

— Святая праматерь, Гера, до тебя как до жирафа доходит!

— Ну извини! Да, я тормоз, у меня только с человеком отношения были, и то символические, я не знаю, что там в ваших мохнатых головах творится! — обиделась я. — Доступно надо объяснять, а не… белок всяких…

Парень продолжил давиться смехом, уже забыв про свою обиду.

— Гера, прошу тебя, никогда не вставай между мужчинами, — вернулся к разговору Ворх. — Это неприемлемо.

— Что за шовинизм? — удивилась и обиделась я. — Я ведь уже сказала, я не хотела, чтобы дети пострадали.

— До смерти не дошло бы, а все остальное заживет. Просто никогда так больше не делай. Это чистой воды оскорбление. И твое счастье, что Трэс к тебе так привязан, иначе уже ненавидел бы тебя.

Я непонимающе посмотрела на все еще смеющегося парня и покачала головой:

— Я не собиралась его оскорблять. Я сначала того отправила подальше, потом только на Трэса ругаться стала, когда тот уже не слышал.

Магистр устало потер глаза и вздохнул:

— Ты неисправима. Человеческое воспитание сделало тебя непробиваемой. Хорошо, зайдем с другой стороны. Представь, что твой отец что-нибудь делает, что он умеет.

— Он был пожарником.

— Ну вот, допустим, он тушит пожар, а ты подходишь, забираешь у него брандспойт и отправляешь посидеть в сторонке, заявив, что лучше него знаешь, как это делается, а тем паче, переживаешь, что он поранится.

— Перетянул бы меня по спине тем самым шлангом и домой отправил бы, — поежилась я, представив.