Звезда

Обоих раненых осторожно вынесли и положили в телегу на свежее сено. Наташа уселась между ними.

— Дай руку, сестренка, — просил наводчик. — Не так страшно, когда за руку держишься. Зовут меня Андреем. Первухин Андрей. Запомнишь?..

Через час она вернулась на батарею.

У входа в блиндаж ее встретил командир батареи.

— Это было больше, чем артдуэль, — сказал комбат. — Били сразу три неприятельские батареи. И видите, все три замолчали… Но вот что я хочу вам сказать. — Он отвел Наташу в сторону. — Мне не понравилось ваше поведение во время обстрела. Почему вы ходите в полный рост под огнем?

— Неприятно кланяться каждому выстрелу.

— На войне вообще приятного мало. Имейте в виду: для начала всем понравилось, что вы смелая девушка. Но в дальнейшем храбрость, проявленная без нужды, просто из бахвальства, будет вызывать раздражение. Учтите.

Они вошли в землянку.

— Придется вам сегодня в обшей землянке отдыхать, — сказал комбат. — А завтра, если хотите, отдельную откопаем.

— Нет, уж лучше я в общей буду. Можно?

— Где ж себе место выберете? — с нескрываемым любопытством спросил Ермошев.

Наташа забралась в угол землянки, натянула на себя шинель и тут же заснула.

* * *

Утром ее разбудил ломаный громкий голос:

— Карячий, карячий! Из землянки выбегай! Ложки-кружки доставай! Карячий, карячий! Самый кароший!

— Лапта приехал! Ложки в атаку! — крикнул кто-то.

Бойцы выбегали из землянок с такой же поспешностью, как вчера во время тревоги. Перед блиндажами остановилась походная кухня. Рядом с кухней лихо приплясывал пожилой круглый, как мяч, боец с широким, в рябинках, скуластым лицом. Он размахивал белым черпаком и гостеприимно приглашал к себе всех, у кого есть «курсак».

Вокруг кухни собралась вся батарея. Многих Наташа вчера не видела. Она стояла у входа в землянку и стеснялась подойти ближе. Заметив Наташу, боец крикнул:

— Здравствуй, товарищ врач! Подходи, проверяй, все ль порядок. Помощник главного повара рядовой Абдулла Юсупов, образца тысяча восемьсот девяносто пятого года, — представился он.

Наташа подошла к повозке.

«Главный» и он же единственный повар батареи Борис Лапта, человек подвижной, худощавый (что делало его исключением в упитанной семье фронтовых и нефронтовых поваров), стоя на передке, раздавал хлеб Старшина Кузнецов, невысокий, тучный, весь в скрипучих ремнях и, как полагается всякому доброму старшине, при портупее, стоял тут же и критическим оком оглядывал подходивших бойцов.

За завтраком выяснилось, что у Наташи нет собственной ложки.

— Как это вы не обзавелись? — удивился Ермошев. — А у нас тут говорят: что за гвардеец без усов, что за солдат без ложки! Ладно. У меня запасная есть.

Он вытащил из-за голенища складную алюминиевую ложку, тщательно вытер ее и подал Наташе.

После завтрака комбат Ванев вызвал красноармейца Ванева. Это был тот самый боец, которому Наташа вчера помогла дотащить снаряды.

— Товарищ капитан, красноармеец Ванев по вашему приказанию прибыл.

Наташу поразило его сходство с комбатом. У бойца было такое же открытое, доброе лицо, но глубокие морщины изрыли лоб и переносицу. Он был так же широк в груди, но годы согнули плечи.

— Оседлать четырех коней! Через десять минут едем на НП.

— Есть оседлать коней!

Боец круто повернулся и вышел.

— Что так смотрите? — спросил комбат у Наташи — Это отец мой кровный. Но служба порядок любит. Нарушать его даже для отца родного не смею.

— А как же вы очутились вместе?

Ванев засмеялся:

— Так уж вышло… Сказали мне, что пришло в нашу пехоту новое пополнение — земляки мои, из Казани. А их как раз в бане дивизионной в то время мыли. Пошел я туда земляков смотреть. Думаю, может знакомого встречу И вот вижу: из пара выходит собственный мой папаша и в таком костюме, в каком его мама, моя, значит, бабушка, родила. Тут я его и забрал к себе. Вот и воюем вместе.

На пороге появился Ванев-отец.

— Едем, — сказал комбат. — И вас, Наташа, хочу захватить. Привыкайте.

Оба Ваневы, Топорок и Наташа сели на коней. Ваневы ехали впереди. До Наташи доносились обрывки их разговора. Ванев-отец распекал за что-то своего сына:

— Нет, Петр, не пойму, что они там у нас в правлении думают… Все колхозное добро бабе твоей доверить!.. Это же…

— Да вы не сердитесь, папаня. Как вы говорите, так Тоня и сделает. Я уж ей написал…

Ваневы подстегнули коней.

Перед неглубоким овражком спешились.

Ванев-отец снова вытянулся перед сыном:

— Товарищ капитан, какие будут приказания?

Топорок и Наташа пошли на НП. Комбат направился к стрелковым ячейкам.

* * *

Наташа подходила к переднему краю, думая, что увидит линию, за которой все будет другим.

Наблюдательный пункт был расположен на дереве и напоминал большой скворешник с окошечком. Наташа и Топорок залезли на дерево и устроились у стереотрубы.

Немецкий передний край проходил за рекой, по опушке леса.

На крест окуляров стереотрубы поймана старая церковка с отбитой макушкой. Дальше видны перелески, поляны, прозрачные березовые рощи. Желтая сентябрьская листва легким, танцующим узором идет по суровой стене хвойного леса.