Звезда Аделаида - 1

Выпороть обоих хорошо было бы за дурость и разврат, что в доме учиняют, так ведь нет, дёрнули меня демоны передать Господство над домом этому развратнику и чародею! Теперь ведь и не накажешь, как подобает отцу сына воспитывать - через задницу мозги вправлять, побивая её нещадно…

… Толпа, пошумев, разошлась - все пошли на привал в ожидании, когда кто-то самый смелый, а надо бы парочку, не подойдёт к колдовскому, словно бы и ненастоящему, но со вполне настоящей, ледяной, даже сладчащей водою, как почувствовали на себе окаченные ею легионеры, фонтану. Он всё с такой же силой бил из подземного источника некоего, а нужно набраться решимости по-настоящему, подставив пригоршни, попробовать на вкус странную воду.

Первым вызвался ходящий в чьём-то плаще, без одежды и лат, чтобы те просыхали, трубач, так и не протрубивший в рог, а протрубили тем временем за него, и сделал это сам Квотриус, когда увидел, как, словно стадо тупых баранов, избивает бичом легионеров, здоровых, наетых мужиков его отец, воистину великий полководец.

Квотриус и хотел пойти вторым, но его удержал внезапно сам подошедший, взявшийся, кажется, из воздуха, как он умеет это делать, Северус, сказав:

- К тебе, о Квотриус мой драгоценный, любимый больше, нежели радость жизни моей, показавшему чародейство своё, а, значит, тоже магу, бывшие собратья по оружию и славным былым походам теперь будут относиться по-иному, не так, как прежде. И не стоит больше сегодня тебе, любовь моя, привлекать излишнее внимание к себе, ибо толпа вся видела и могла бы сообразить, что чародеев двое, а волшебное оружие у нас одно.

Теперь те трое, окончательно пришедшие в себя солдаты, к которым применено было тобою, прекрасноликий, звездоокий мой, Распятие - мука презлейшая - могут подстеречь тебя, о Квотриус, когда будешь один ты и учинить над тобою, только с гладиусом и пуго, но одним против троих, жестокую шутку некую.

- Что же посметь могут соделать солдаты простые супротив всадника потомственного, о Северус, говорящий обо мне, недостойном полукровке, слова таковые, от коих сердце бьётся чаще и дыхание останавливается?

- На большее, чем простое избиение они не пойдут - всё-таки, Квотриус, ты - сын их полководца, но избить могут сильно и без следов, синяков там всяких, царапин и прочей ерунды, просто отбив почки или сломав пару рёбер, а потом не докажешь ты, что напали на тебя здоровяки те.

Скажут они, что не ведают ничего, а сам ты с обрыва в овраг свалился и покалечился. Ведь бритты они, попросту дикари, почти как и те, кого идут воевать, убивать и насиловать, ну и грабить, разумеется.

Тем временем нашёлся и второй доброволец, вода была признана ими изумительной, и они принесли чан на привал, постепенно превращающийся в лагерь - ведь куда ехать впотьмах, да на ночь глядя? Ничего, завтра наверстают - поднимутся пораньше и ещё до полудня будут у ближайшей кочёвки гвасинг.

Первым поставили шатёр для полководца, затем Квотриус, глядя пристально на брата всё ещё сияющими глазами, спросил с замиранием:

- Северус, высокорожденный патриций и брат мой, не соблаговолишь ли переночевать в одном шатре со мною, братом - бастардом твоим? Не… побрезгуешь ли? Или прикажешь тебе шатёр иной поставить, и предпочтёшь ты ночевать с кем-нибудь из всадников - ромеев, нежели со мною, полукровкою?

- Что за глупые вопросы ты задаёшь, брат мой возлюбленный Квотриус, звезда моя нездешняя? Северус ответил нарочито громко, чтобы слышал и Папенька, и солдаты, бывшие поблизости и продолжил на едином дыхании.

- Как делили мы ложе в доме нашем, так разделим его и здесь.

- Бесстыдный сын мой Северус, как можешь вслух ты такое говорить, да так громко?! - не выдержал Папенька.

Он был особенно зол сегодня на Северуса, наследника и законнорожденного сына своего за открытие чародейских умений у Квотриуса, сына любимого. Но Северус направил на негодующего «отца» волшебную палочку, злобно глянув на него исподлобья сверлящим взглядом, ненавидящим сейчас всех и вся, кто посмеет вмешаться в его решение быть с Квотриусом и в походе.

Малефиций же срочно пошёл узнавать, скоро ли бараны будут прожарены и сколько шатров ещё осталось разбить для солдат, да как там обоз - пришёл ли, а, да пришёл, не много ли едят сегодня его легионеры, чтобы оставили еды и на завтра, а потом награбленными овцами гвасинг питаться будут…

В общем, занялся хозяйственными хлопотами, чтобы скорее забылось ему собственное унижение перед развратным наследником - чародеем.