Звезда Аделаида - 2

А я разве ж не таким, как Ремус, был? Сколько важных встреч и переговоров из-за любовей моих многочисленных пропускал! Но Ремус же ж так и не занёс статей на читку, правку и редактирование. А передовицу, она ж короткая, сдавать уже сегодня утром. Итак, так не годится. Любить - люби, раз уже ж тебе так приспичило, но и дела в такой уж долгий- долгий ящик не смей откладывать!

Нет, разгоним всю родню, оставим бабушку одну. В данном случае, бабушкой будет профессор же ж Люпин, а то заигрался он уже ж излишне уж. Замуж ему, видите ли, приспичило, и было б за кого, а за этого... За верность этого - лорда Малфоя я бы ни кната не дал…

- Да, так я по тебе страдал, не получив даже единой разрядки, но будучи весьма возбуждён, и не спал вовсе, именно посему ложе моё и нечисто. Но только скажи, разбудим мы рабынь, и они перестелят…

- Квотриус, взмахни рукою вот так и произнеси Очищающее заклинание.

Ты знаешь его

- Ведаю я его..

Evanesco!

- Вот ты и выучил ещё одно заклинание, брат мой, возлюбленный более радости всей жизни моей, стержень жизни моей! И заметь, не прибегнул ты к помощи «магического костыля», о коем на время отвлёк я внимание твоё, о «костыле», коим зову я волшебную палочку при заклинании сём, и совершенно не нужен он тебе, как Повелителю Стихий.

- Что же значит сие? Значит ли, что могу чародействовать я без орудия кудеснического?

- Да, - с восхищением выдохнул Северус.

Теперь ляг рядом и согрей меня, прошу. Ибо весь я дрожу от хлада и сырого воздуха, у тебя же даже ставни, и те не прикрыты.

Квотриус послушно улёгся и прижался к груди Северуса, крепко обнял его и произнёс, поцеловав в висок, так же бережно, как и днём, но не делая попыток возбудить высокорожденного брата на любовные игрища, ибо видел, как худо ему в сей трудный час:

- Засыпай, возлюбленный мой северный ветер, а ставни не помешают нам, клянусь тебе. Ведь я горяч весьма до сих пор. Скажи мне лишь, а… Гарольдус в опочивальне своей? Не приходил ли снова он? Не преследует ли тебя он? Только одно слово.

- Нет, он опять припёрся ко мне, обойдя даже Накру. Это мой камерный раб, если ты не зна...

- Тсс, конечно, знаю, светоч разума моего, лампада, освещающая душу мою, основа основ моих, возлюбленный мой брат...

- Так вот, я и говорю, припёрся.

Северус не проникся убаюкиваниями Квотриуса, Он был всё ещё возбуждён, сам не понимая отчего. От нежданной близости и доступности Поттера, что ли? Но это же нонсенс.

- И он завалился мне на ноги да и отлежал их, от того-то я и проснулся, как из глубины какой водной на воздуся выбрался, а вокруг темень и за окном льёт дождяра премилый.

Незаметно для себя проваливаясь в тепло сна, перейдя на вульгарную латынь, сообщил Снейп.

Это, как всегда, покоробило Квотриуса, а, учитывая предмет их разговора, к тому же ещё и разозлило.

Квоттриус вскочил с ложа и гневно прокричал:

- Северус, убирайся прочь! Осквернитель ложа моего!

- Что ты сказал, Квотриус? «Убирайся прочь»? Мне, Господину дома? А не слишком ли это для тебя, домочадец мой, брат - бастард? - проговорил Северус непривычно тихо и спокойно.

Помнишь, говорил ты, что даже всадник, потомственный всадник может по воле Господина дома влачить существование жалкое в каморе вместе с рабами нечистыми?

Снейп произнёс этот вопрос-утверждение так, словно рассказывал ребёнку на ночь сказку, хотя он, разумеется, никогда таким позорным делом не занимался, даже коротая безысходные в своей скуке и строжайшем соблюдении этикета вечера у Малфоев. Слова Северуса прозвучали до странности таинственно и… интригующе, как будто за ними должно было последовать не менее впечатляющее продолжение. Но в продолжении монолога не было смыслов.

И этих немногих и не страшных, а только словно бы выспрашивающих словес было достаточно, чтобы Квотриус в одной лишь короткой ночной тунике, по обычаю, непрепоясанной, упал на земляной пол и пополз, почти касаясь его лбом и носом, к разношенным, с одним отвалившимся каблуком, ботинкам Северуса из драконьей кожи с его задницы, самой лучшей.