Звезда бессмертия

Система управления кораблем в эти первые часы плавания работала безотказно. Получив от приборов наблюдения через их датчики информацию об очередном изменении окружающей ситуации – перемене ветра, ослаблении или увеличении силы его давления на паруса и всю надводную часть судна, учтя скорость течения, силу сопротивления волны, плотность воды, мгновенно установив оптимальный вариант смещения центра парусности и центра тяжести, блок “ЭВМ-ПРАКТИКА” в доли секунды давал команду на необходимые поправки и изменения, одновременно подключал в слаженную синхронную работу десятки и сотни кибернетических устройств, приспособлений, микродвигателей, автоматических приводов. Судно послушно, быстро откликалось на эти команды, разворачивало под нужным углом паруса, фиксируя их в наиболее благоприятном на данный момент положении. И только на поплавках даже десятиметровые мачты недвижимо покоились в своих пазах. Они пока были не нужны.

– Полную силу эоловых движителей “Юлии” опробуем в море, – мягко, но настойчиво остановил Олега Аксенов, когда тот хотел еще на несколько делений передвинуть вверх фиксатор заданной скорости. Здесь, на фарватере Днепра, сильное превышение скорости парусника по сравнению с привычной для окружающих может привести к беде. Сам видишь, – кивнул он на водную гладь, – любопытных много. Ну откуда им знать, что скорость у нашей “Юлии”, как у крылатого “Метеора”? – снова показал он рукой на Днепр, по сверкающей глади которого мчался встречный корабль на подводных крыльях.

Огромная серебристая торпеда стремительно летела над водой, оставляя за собой пенистый бурун и высокую волну, почти поперек пересекающую русло Днепра от одного его берега к другому. Все, что плыло в этот миг по реке – лодки, катера, баржи, речные трамваи, – что неминуемо должно было соприкоснуться с возникшим вдруг воистину “девятым валом”, торопливо разворачивалось, становясь носом к волне. Все, кроме тримарана.

“Юлия” не изменила курса. Что-то защелкало в ее электронной начинке, где-то далеко тонко запели невидимые моторчики, и в тот же миг задняя штанга, держащая левый поплавок, вытянулась на восемь метров вперед – до отказа, а передняя – на пять метров. Сам же поплавок, накренившись на полных девяносто градусов на правый борт, нацелился прямо в набегавшую волну тяжелым килем. И эта в секунды созданная искусственная преграда не только защитила тримаран от удара, но и мгновенно сломала, погасила волну. Средняя часть судна и правый поплавок спокойно прошли над ее остатками.

– Здорово! – невольно вырвалось у восхищенной Татьяны. – Правда, Андрей Иванович?

Аксенов не ответил, думая о чем-то своем, молча глядя на маленькие лодочки, что совсем рядом под их килем ловко скакали с волны на волну, не то в шутку, не то всерьез грозя веслами и сжатыми кулаками промчавшейся мимо серебристой сигаре. И вдруг его словно что-то толкнуло.

– Послушай, Олег Викторович, – в первый раз назвал он своего ученика по имени-отчеству, – нельзя ли такую штуку придумать, чтобы “Юлия” останавливалась сама при нежелательной встрече, а точнее – при угрозе столкновения с человеком, лодкой, бревном или, скажем, с льдиной, словом, с тем, что держится над водой, на ее поверхности и неожиданно попадает в опасную зону перед судном?

– И не только на поверхности, – вмешалась в разговор Таня. – Под водой возле киля тоже. Чтоб какой-нибудь увлекшийся аквалангист-подводник не получил удар в голову.

– Пусть и под водой, – охотно согласился Андрей Иванович. – Главное, чтобы судно могло мгновенно остановиться или изменить курс, чтобы не случилось по нашему недосмотру и людскому неведению какой беды.

Олег согласно кивнул головой.

– Я вас понял, Андрей Иванович. И тебя, Танюша, тоже, – улыбнулся он ей, давая улыбкой понять, что случай с увлекшимся аквалангистом и удар в голову легким килем первой “Юлии” он помнит очень хорошо. – Я согласен с вами обоими. Не только можно, но и нужно, обязательно нужно усилить безопасность движения тримарана, как для экипажа, так и для окружающих. Непременно сделаем это, когда вернемся домой.

Часами сидели они все вместе в рубке наблюдения, что на метр возвышалась над палубой впереди фок-мачты. Ее прозрачный пластиковый купол, защищенный от солнца тонкой зеркальной пленкой, позволял любоваться красотой проплывающих мимо берегов, ясным безоблачным небом, в котором то плавно парили за кормой корабля, то стрелой уносились в голубую высь белые чайки.

Деловито перемигивались крохотные лампочки в маленьких каютах-глазках на широкой панели ручного щита управления и контроля, а внизу, под рубкой, в зеленых пластиковых ящиках, установленных по центру носовой и средней части гондолы, выполняя команды ЭВМ, щелкали послушные реле и фиксаторы и сразу же, синхронно подчиняясь им, начинали работать механизмы блока “ПРАКТИКА” – включались реостаты, плавно двигались тросы и тросики, вращались колесики блоков, срабатывали микроэлектромагниты, а затем разворачивались паруса, подставляя свои плоскости ветру.