Звезда бессмертия

Руки ее осторожно, едва касаясь, заскользили по его все еще жестким от морской воды волосам, по темным загорелым щекам, обвились вокруг шеи.

Оба молчали. Неизведанное волнение – возвышенное и могущественное – с только что пробудившейся, но уже неодолимой силой поднималось в них. В нем росла, ширилась, заполняя до краев все его “я”, радость любви к ней, радость желания ее, а в ней – волнами пронизывало каждую клеточку огромное счастье ощущения его любви, его радости.

Внизу неожиданно вспыхнул и очертил небосвод яркий, голубовато-белый луч прожектора.

– Нам пора, Танюша, – тихо сказал Олег, вставая.

Она молча кивнула, поднялась, взяла его за руку.

По той же крутой тропинке они быстро спустились к Днепру.

Олег сам отстоял эту последнюю ночную вахту.

С первыми проблесками зари его сменил Аксенов.

– Иди, отдохни часик, – чуть подмаргивая глазом, сказал он. – Завтра трудный день. Да не разбуди Татьяну. В кубрике темно. Она только к утру уснула, когда я выключил аварийку. А то все ворочалась.

…Да, Таня ждала Олега, ждала страстно, как может ждать горячо любящая девушка, давшая себе клятву всю жизнь быть рядом со своим избранником, никогда не расставаться с ним в своих мыслях и чувствах, всю жизнь отдать для него и его любимого дела, теперь уже ставшего и ее делом… Эта ночь была их ночью, когда оба они как будто поднялись, взлетели высоко над всем миром в изумительном упоении радости и счастья.

Андрей Иванович оказался прав. Тот день, их первый с Таней день, выдался действительно трудным., Но и последующие за ним дни и даже месяцы оказались не легче. Работа не оставляла ни секунды времени для личных дел.

Результаты ходовых испытаний тримарана позволили перейти к переоснащёнию не только всех строящихся кораблей, но и тех, которые подлежали капитальному ремонту. По разработанному Институтом кибернетики генеральному графику реконструкции флота в течение четырех лет новые системы управления движением морских и речных судов планировалось установить на всех кораблях флотов. Это было трудное, но необходимое дело. Оно требовало особого внимания и, конечно же, больших усилий и материальных затрат.

Теперь в каждой республике закладывались новые производства, в срочном порядке реконструировались и переоснащались сотни действующих заводов и цехов. Перестраивались целые отрасли промышленности.

Молодого ученого, уже не кандидата, а доктора наук, назначили членом Государственной приемной комиссии этого нового хозяйственного комплекса страны, в который одно за другим включались судостроительные и обеспечивающие предприятия стран социалистического содружества.

За короткое время Олегу довелось десятки раз из края в край пересечь огромные просторы Родины, побывать на верфях Болгарии, Югославии, Польши, Румынии, Германской Демократической Республики…

Отдел теории движения с начала нового года был преобразован во Всесоюзный научно-исследовательский и проектно-технологический институт теории и практики движения. Его директором стал Олег Викторович Слюсаренко. Но странное дело: чем больше работы было сделано, чем больше трудностей преодолено, тем все больше и больше возникало новых проблем и нерешенных вопросов.

В те редкие дни, когда усталый, вконец измотанный очередной командировкой, Олег возвращался к себе на семнадцатый этаж, его неизменно дома встречала Таня. Радостная, сияющая, всем существом своим излучая тепло и нежность, она помогала ему раздеться и отправляла принять освежающий душ, а сама, весело напевая, накрывала на кухне стол, каждый раз удивляя Олега каким-нибудь новым, изумительно вкусным блюдом, отказаться от которого при всей усталости не было никакой возможности. Каждый такой его приезд был праздником для них двоих.

– И как это ты чувствуешь, когда я должен прибыть в нашу чудесную гавань? – снова и снова допытывался он у нее, уплетая вкусные блюда, поблескивая полными радости глазами.

Таня загадочно отмалчивалась, пряча в уголках губ улыбку. Ну к чему ему знать, что последние четыре месяца она ежедневно сразу после лекций в университете приезжала в Феофанию и шла в бассейн, где под руководством Алексея Скворцова и Андрея Ивановича Аксенова тщательно оснащался новый тримаран. Она теперь на память знала каждую схему многочисленных электронных подсистем сложного комплекса управления и жизнеобеспечения корабля и экипажа, до винтика изучила реактор и механическую часть, четко представляла принципы работы электронно-вычислительной машины, знала, сколько в нее заложено алгоритмов, что содержит ее “память” и какой именно узел блока “ЭВМ-ПРАКТИКА” должен реагировать на очередную внешнюю информацию или команду с пульта управления. Больше того, в случае необходимости она могла самостоятельно найти и исправить повреждение в любой подсистеме электронного либо механического блока, в каждом узле корабля. Скворцов радовался и удивлялся одновременно.

– Что она, врожденный математик, что ли? – спросил он как-то у Аксенова. – Как Олег Викторович?