Звезда бессмертия. Книга 1

Судя по тонкой платиновой пластинке на груди Виона, украшенной двумя Большими Алмазами и крупным нежно-розовым воробьевитом, он был одним из главных конструкторов планеты. А Большая Голубая Корундовая Звезда на темной муаровой ленте, сверкавшая над пластинкой, говорила, что Вион сподвижник Совета Земли. В тот период ему исполнилось только сорок два года — возраст бурного расцвета и подъема всех творческих сил. Причем Совету Земли, как и многим землянам вообще, было хорошо известно, что по степени умственного и духовного развития Вион во многом значительно опередил своих сверстников.

— И ты, конечно, решил, что они без тебя не справятся? — с ноткой едва уловимой иронии спросила она. — А ведь именно ты где-то писал, что недоверие к товарищам — самая большая обида для них.

Она замолчала, словно подыскивая нужные, более убедительные слова, пряча в уголках губ не то печальную, не то лукавую улыбку. Вион тоже молчал. Глаза его были почти закрыты, и трудно было понять сейчас его эмоциональное состояние.

Роберто в эту минуту показалось, что он давно, очень давно знает этого мудрого землянина, что уже встречался с ним в той, другой жизни… Он невольно оглянулся назад и сквозь прозрачные стены машины снова увидел знакомый тоннель и белоснежную нишу. Видение было мгновенным, потому что нежный голос Аноны звал его назад, на террасу.

На этот раз она подошла к волнующему их обоих вопросу с другой стороны.

— Вот уже два года, как мы с тобой не отдыхали. Дети так соскучились по морю… И даже не в них дело. Они свое наверстают. Отдых в первую очередь необходим тебе, о чем принято специальное решение Совета Земли… И потом, я ведь отвечаю перед Советом за твое здоровье!

Это была не фраза. Ее устами говорила женщина-мать, жена, подруга, отвечающая за здоровье и условия жизни своего избранника перед обществом и перед собственным любящим сердцем.

— Но я не могу спокойно отдыхать, когда у товарищей не ладится работа, — мягко возразил он. — А без рабочего пояса, ты это хорошо знаешь, у меня нет возможности передать им отсюда свои соображения. Я же их слышу отлично. Все они чем-то встревожены. Именно поэтому я должен вернуться. Я нужен там… И это очень важно не столько для меня и даже не для моих коллег, сколько для всех нас, землян.

Он помолчал немного, опустив веки, мучительно думая: сказать ей все или не сказать. Потом тяжело вздохнул и, не вдаваясь в подробности, закончил:

— Трижды за эту неделю пытались мои ребята получить отраженный сигнал от созвездий Дельфин, Пегас, Лира, Кассиопея, Дева, Персей, Геркулес, Дракон, Лебедь — наиболее видимых круглый год даже невооруженным глазом. Два года назад экспериментально нам это удавалось. Но отраженный луч был очень слабым, едва уловимым. Тогда мы сконструировали мегаантенну, площадь направляющего и принимающего радиоэллипса которой превышает триста тысяч квадратных километров. Это позволяет нам, используя антиэнергию пропорциональной обратимости, направить радиолазерный луч с большой точностью практически в любую точку метагалактики и почти мгновенно получить его отражение во всех спектрах.

Но эксперимент уже трижды не удался. Все теоретические расчеты сомнения не вызывают. Товарищи искали ошибку в конструкции, но глобальная проверка показала абсолютную точность всех параметров эллиптического центра поля мегаантенны, создаваемого на основе сотен автономных взаимосвязанных магнитно-силовых полей. Метод же использования антиэнергии пропорциональной обратимости, увеличивающий мощность и скорость посылаемого импульса или даже какой-либо массы в миллиарды раз, вообще не подлежит сомнению. Мы пользуемся им уже больше пятидесяти лет. На его принципе действуют все наши рабочие пояса, сотни и тысячи различных агрегатов, машин, механизмов, космические корабли, энергоплазменные каналы. Даже школьники здесь не допускают ошибок. Следовательно, причина в другом. И мне кажется… я нашел эту причину.

— И она требует твоего немедленного возвращения?

Глаза ее стали строги и внимательны.

— Да, — кивнул он головой. — Дело в том, что лучу новой мегаантенны, как видно, мешает пробиться к созвездиям противостоящее поле огромной мощности. Вероятно, это какой-то барьер, в котором наш луч просто гаснет, вязнет. Там, в далеких глубинах метагалактики, совсем иные представления о времени и расстояниях… И вот мне вдруг подумалось сегодня утром, ты пойми, другого объяснения пока я просто не нахожу, мне подумалось… А что, если где-то в средине этого светового пути или даже значительно ближе к нашей планете встала какая-то неизвестная нам преграда? Два года назад ее не было. Сейчас она существует.