Звезда Че Гевары. История кубинских интернационалистов

Обучением знаменитой Тамары Бунке, приехавшей на Кубу из ГДР и ставшей под именем «партизанка Таня» (в честь Зои Космодемьянской, которая на допросе также назвалась «Таней») или «Мимолётная звезда» ближайшей соратницей Че Гевары в его боливийском походе, занимался один из самых опытных инструкторов, правая рука Мануэля Пинейро капитан Улисес Эстрада. Между ним и «Таней» в период 1963–1964 годов возник роман, так что он позднее написал о ней книгу «Таня. С Че Геварой в боливийском подполье». После окончания обучения с целью дальнейшей отработки легенды «Тане» предстояло отправиться через Прагу в Западную Европу. В связи с этим она написала своим родителям в ГДР:

«Теперь еще кое о чем: если моего Негрито не украдут у меня, пока я буду отсутствовать, то я выйду за него замуж… Он высокий, стройный, очень черный – типичный кубинец! – невероятно привлекательный. Вы одобряете??? О, как же я забыла о самом главном: он очень революционно настроен и хочет жениться на такой же революционно настроенной девушке.

Обещаю, что скоро напишу еще.

Множество поцелуев отвашей Иты»

Как будущему нелегалу ей предстояла встреча с команданте Че Геварой, с которым Тамара Бунке впервые познакомилась еще в декабре 1960 года, когда ей было всего 23 года и она училась на факультете романистики Берлинского университета имени Гумбольдта. Во время турне по социалистическим странам во главе промышленной делегации Че посетил лейпцигских студентов-латиноамериканцев, обучавшихся в ГДР. Тамара Бунке, родившаяся в Аргентине, где ее родители находились в эмиграции, была его переводчицей. Её знаменитый земляк, которого во всем мире считали героем и который за два года до этого возглавил победоносную кубинскую Революцию, произвел на неё неизгладимое впечатление. Впоследствии её бывший куратор, начальник южноамериканского отдела Главного управления разведки ГДР подполковник Гюнтер Мэннель (Günter Männel), бежавший на Запад, утверждал, что Тамару Бунке специально внедряли в окружение Че Гевары с целью сбора сведений о нём для КГБ, поскольку международные замыслы революционера зачастую шли в разрез с внешнеполитической линией Хрущёва, хотя в раскрытых сегодня материалах дел «Штази» прямых указаний о работе Тамары Бунке на МГБ ГДР или КГБ при СМ СССР нет.

К тому времени среди советских псевдомарксистов хрущёвской эпохи уже возобладали идеи «рыночного социализма», в рамках которого «хозрасчет» и «материальное стимулирование» были объявлены «важнейшими рычагами социалистической экономики». Полемизируя с ними, Че Гевара позднее писал в своих «Пражских тетрадях»: «Для меня закон стоимости равнозначен капитализму. Там, где хотя бы косвенно используется закон стоимости, там мы контрабандой импортируем капитализм». Че Гевара не был сторонником теории госкапитализма, считая его разновидностью эксплуататорского общества, попыткой построить социализм из элементов капитализма: «Я не хочу доказать, что в Советском Союзе существует капитализм. Я хочу сказать лишь, что мы являемся свидетелями некоторых феноменов, происхождение которых связано с кризисом теории, а теоретический кризис возник потому, что было забыто о существовании Маркса».