Звезда Чернобыль

– Про эвакуацию спрашиваешь… Ну, я расскажу, что сам видел, где сам был. Вызвали меня в воскресенье утром 27 апреля и говорят: «Поедешь в Припять с колонной. Готовься». Выехали мы с утра, порастянулись на несколько километров. Едем, кругом посты понаставлены, но пропускают нас без запинки. Подошли мы к Припяти, но в поселок не вошли, а расставили нас так, чтобы из поселка не очень-то заметно было. Велели ждать, мол, людей к эвакуации готовят, мы вышли из машин ноги поразмять и обалдели прямо: люди-то, похоже, знать не знают, что им готовят какую-то эвакуацию! Там пацанье в футбол гоняет, там баба белье на просушку вешает, там рыбак с ведерком с реки идет. Рыбки радиоактивной наловил и радуется, а подсказать некому…

– А что же, взрыва никто не слышал? Не глухие же они все были…

– Взрыв-то в самом блоке произошел. Слышно-то было чуть-чуть. Про взрыв только те знали, кто был на станции. Ну, потом нас развели по городу и поставили возле домов, к подъездам Милиции кругом понагнали, дома все враз оцепили. Прямо будто военный десант город захватил. Люди бегут к своему дому, а их менты в охапку и в автобус, кто в чем был. Потом начали людей из домов выводить. Кто сам идет, а кто кричит: «Не поеду!» Бабы в рев, без детей не поедут. Все одно запихивают в автобус без разговоров. Иные сообразительные мамаши детишек одели, как в дорогу полагается, а других в коротких штанишках так и вывели. День-то жаркий был. Иные, что порасторопнее, хотели вещи с собой взять, с сумками и чемоданами вышли. Ну, им велели все бросить, ничего с собой не брать: «Эвакуация всего на день-два. На местах для вас все приготовлено». Я уж старался не глядеть, у меня и без того руки дрожать стали: ну, будто со скотом бессловесным обращались! Это они все паники боялись, вот и постарались врасплох захватить, чтоб никто не успел ни подумать, ни спросить.

Да… Ну и повезли мы их, куда велено. Колонна ползет медленно, детишки за спиной ревут, бабы рыдают, мужики ругаются. Я много в жизни поездил, на севере в лагерях за баранкой сидел, в аварии попадал, но такой поездки у меня еще не было. Ну, развезли мы их по местам…

– А по каким местам?

– Кого куда. Вообще-то первый рейс был в Полесский и Иванковский районы. Но там уж кого куда: автобус туда, автобус сюда. И сразу же с людьми пошла неразбериха. Первыми-то сажали матерей с детьми и тех детишек, что вовсе без родителей вывозили. Из садиков, яслей. И только мы людей из автобусов выпустили, как тут же крик поднялся: «Где мои дети? Куда мою жену отвезли?» На местах их тоже милиция да местные власти встречали и тут же по домам местных жителей разгоняли. Тем приказ дали: хочешь не хочешь, – бери в дом эвакуированную семью и устраивай на жительство. Ну, надо сказать, бабы-то наши сердобольные, они эвакуированных ласково встретили, повели по своим хатам. Не все, конечно. Полно было и таких, что жаловаться обещали, в дом пускать не хотели: «От них зараза идет, радиация! Они мне моих детишек заразят! Не пущу и точка!» Ну, этих живо усмиряли. На каждого есть управа не у милиции, так у местной власти. При мне председатель в одной деревне обещал у одного мужика и дом отнять, если не возьмет к себе семью. Не знаю уж, каково у таких эвакуированным жить. Да и то понять людей можно: ведь не война, так легко ли в дом пустить сразу чужую ораву с ребятами, кормить, устраивать? Это наши власти сообразили живо, что можно всю работу на других спихнуть поначалу, а там уж видно будет.

– Я не совсем понимаю вас, Коля. Если столько народу сразу вывезли в один день, то куда же их деть? Видно, другого выхода не было.

Коля поднял голову и резко повернулся к ней.

– Выхода, говоришь, не было? А мы тут с ребятами-шоферами беседовали за рюмочкой и тоже рассуждали: был ли выход какой, чтоб людям легче было?

– И нашли другой выход?

– Конечно, нашли. Сразу же. Вот, послушай. Во-первых, мать моя, в первый день эвакуировали вовсе не все девяносто тысяч, а только людей из Припяти, из поселка энергетиков, да из Чернобыля сколько-то. Мы после еще по ночам несколько рейсов делали и туда, и туда. А про остальные места я и не говорю: из пятнадцатикилометровой зоны – сначала-то зону в пятнадцать, а не в тридцать километров установили, – девять дней вывозили, мне шофера говорили и милиционер один знакомый. А из тридцатикилометровой зоны и вовсе не спешили, так что навряд ли и по сей день всех вывезли. Вот. А по области не меньше тысячи одних пионерских лагерей сейчас пустует – каникулы-то еще не начинались. Вот бы людей и развезли по этим пустым-то лагерям и поселили так, чтобы на местное население всю заботу о них не сваливать. Верно мы с братвой рассудили?

– Пожалуй, да. А почему же власти до этого не додумались?

– Додуматься-то они, может, и додумались, а только им это не подошло. И тоже ясно, почему не подошло.

– Почему же?