Звезда Чёрного Дракона (СИ)

Я отпустила его и подошла к Анайрэ – эльфийка казалась живой, будто спящей, и я прощальным жестом погладила ее по пепельным волосам, разметавшимся на снегу. За то время, пока она была моей телохранительницей, я успела полюбить ее. Красивая и смелая – вот какой она была. И такой она сохранится в моей памяти. Пусть и ненадолго. Ведь скоро и моя память растворится во мгле.

Затем подошла к Кэллу. Его лиловые глаза были открытыми и смотрели в небо – когда-то я пугалась их, но теперь подумала, какого же все-таки они редкого и красивого цвета. Что он видит в этом тусклом небе? Свою звезду?

Дрожащей рукой Даррел закрыл глаза Кэлла, а потом сжал его рукав, будто не хотел его отпускать. Сжал так крепко, что побелели костяшки.

А когда я подошла к нему, отвернулся. Снова заплакал. И снова не хотел, чтобы я видела его слезы.

– Не прячь слезы, – сказала я. – Незачем их от меня прятать.

– Отец говорил, что мужчинам плакать нельзя. Это удел слабых.

– Удел слабых – это слушать других, а не самого себя, Дар. Если ты хочешь плакать – плачь. Если хочешь кричать – кричи. Если хочешь смеяться – смейся. Не сдерживай себя. Жизнь дана не для того, чтобы сдерживаться, проживая ее в полсилы, боясь, что кто-то осудит. Она дана для того, чтобы чувствовать. Иначе какой в ней смысл?

Я обняла Даррела, сжала руки на его поясе, а он обхватил меня за спину, прижимая к себе. Он большой, сильный и смелый – таких, как он, называют настоящими мужчинами. Но разве не могут настоящие мужчины плакать? Кто вправе осуждать за слезы горя?

Мой Даррел. Принц, которого я ненавидела когда-то, но которого полюбила так, что готова умереть за него. Он должен жить. А я без сожаления уйду следом за Анайрэ, Артом, Кэллом и Элли. Кто еще знает, сколько смертей будет. Я малодушно не хочу о них думать. Со своей я смирилась. А с чужими… Не могу.

Мы отстранились друг от друга, и, обхватив его лицо ладонями, большими пальцами я вытерла его слезы. Поправила черные волосы. Улыбнулась, хоть и через силу. Наверное, это последний раз, когда мы видимся. Когда я касаюсь его. Когда вижу его глаза и слышу голос. Мне бы хотелось, чтобы наше прощание было другим. Чтобы мы оба смеялись и целовали друг друга в губы. Чтобы наши глаза были наполнены счастьем, а не горем. Чтобы он был счастлив. Но все совсем не так. Остается лишь принять это.

– Послушай меня, Дар, – сказала я, не сводя с него глаз и стараясь запомнить каждую черточку его измученного лица.

– Что, Белль?

– Обещай, что, когда все это закончится, ты будешь счастлив. Что бы ни случилось.

Его глаза наполнились тоской.

– Сначала обещай ты, – прошептал Даррел, гладя меня по щеке.

– Но…

– Обещай. Тогда и я пообещаю.

И я солгала. Чтобы ему было спокойней.

– Обещаю, – сказала я, зная, что так не будет. Меня самой не будет.

– И я. Обещаю, – прошептал он с полуулыбкой.

Он склонился ко мне и коротко поцеловал в губы.

– Хотите, и я что-нибудь пообещаю? – послышался за нашими спинами знакомый голос. Мы резко повернулись, и я увидела того, кого раньше встречала во снах и видениях – высокий и худощавый молодой мужчина в плаще с капюшоном, скрывающий лицо.

Сын темного бога. Кровавый дракон. Эйю. Тьма от него исходила такая, что дыхание перехватывало.

Я сделала шаг вперед, защищая собой Даррела, который еще не понимал, кто перед ним. И Эйю хрипло рассмеялся.

– Ты такая смелая, Эйана. Как и всегда.

– Я не Эйана. Меня зовут Белль, – храбро сказала я.

– Но ты же знаешь – в тебе горит ее искра.

– И что? Что это меняет? – спросила я срывающимся голосом.

– Это не меняет ничего и меняет все. Начнем с того, что ты принадлежишь мне.

С этими словами Эйю снял капюшон, и я увидела его лицо.

Обычное человеческое лицо. Светлые волосы, светлая кожа, светлые глаза. Симпатичный, с правильными чертами, без изъянов. Такое лицо сложно запомнить – глазу не за что зацепиться. Нет ни одной выдающейся детали, все усредненное.

Он внушал страх куда больше, чем нечисть, колдуны или демоны. Казался обычным – почти человеком. Но, наверное, это и было самым страшным. Самый ужасный монстр выглядит как я, как Даррел, как другие. Пройди он мимо, мы бы и не поняли, что именно он – безжалостное чудовище, которое любит страх, боль и смерть.

Эйю словно прочел мои мысли, и его глаза сверкнули алым.

– Я не принадлежу тебе, – прошептала я.

– Не находись в иллюзии свободы, Эйана. Хотя, должно быть, находясь в обычном человеческом теле, сложно не поддастся слабостям, которые подвластным тем, кто живет в этом мире. Знаешь, – на губах Эйю заиграла улыбка. – Я прощу тебе то, что ты вышла замуж за это насекомое. И разрешу жить – если ты сама убьешь его.

– Как думаешь, у тебя получится? – выступил вперед Даррел.

– Как думаешь, сколько еще минут я разрешу тебе жить? – спросил Эйю. – В тебе течет кровь дракона, тебе подвластна сила дракона. Ты сам дракон. А ведешь себя, сложно жалкий человечишка. Только им свойственно считать смелость за подвиг.

– Что ты хочешь? – продолжил Даррел, закрывая меня спиной.