Звезда Даугрема

И расталкивая карлов и людей, Зезва помчался вниз. Брат Кондрат двинулся следом. За их спинами несколько дюжих джуджей закрывали массивные дубовые двери, ведущие на стены. Опустили тяжелый брус, без сил облокотились о стены. Кашель, стонут раненые. И бодрый голос Геронтия:

— А ну, выше нос, солдаты Принципата! Ха?! Ты, давай вперед, выясни, что там Орлонос. Шевелись! Так, а ты куда?! А ну…

Зезва вылетел во дворик, встреченный радостным ржанием Толстика.

— Зезя! — так и подпрыгнул на руках Аинэ маленький мхец.

Зезва повернул голову, и похолодел. Фигуры на стенах. Элигерские лучники.

— Адюпти-и-и-и!

— Уходи!! — истошно заорал Ныряльщик, протягивая перед собой руки, словно мог помешать вражеским стрелкам, появившимся на захваченных стенах. — Аинэ…

Свист. Крики рощевиков. И Толстик, вставший на дыбы. Упитанный конь отпрянул так резко, что едва не свалил всадницу. Аинэ вцепилась в гриву, прижалась к спине коня. Рычит Медвежонок, а стрелы душевников тыкаются в замерзшую черную солому, которой устлана земля внутреннего дворика. Новый залп, и несчастный Толстик, окончательно обезумев от криков и шума, сбрасывает Аинэ на землю. Зезва зажмуривается, затем бежит к скрючившейся на земле девушке. Рощевики громко кричат, указывая на новую цель. Зезва мчится мимо Толстика, с силой бьет коня по крупу, и жеребец несется в сторону арки, где уже ждет бледный как смерть отец Севдин. Элигерцы бьют прямо по девушке, и, несмотря на поднявшийся ветер, стрелы несутся прямо на Аинэ. Все плывет перед глазами Ныряльщика, когда одна из стрел ударяет девушку в плечо. Брызжет кровь, Аинэ вскрикивает, дергается на земле, раскидывает руки.

— На стенах, я их матерей бревном шатал!!

Словно из-под земли вырастают отец Кондрат и джувские арбалетчики, которых встревоженный Заал отправил вслед за умчавшимся человеком.

— Пуск!! — хрипит Зезва, оборачиваясь. — Быстрее, бы…

Вражеских стрелков уже не меньше десятка.

— По мне, по мне стреляйте, гютфераны! — голос Зезвы тонет в свисте стрел. Крик. Ныряльщик подлетает к Аинэ. Щит, он не взял щит…

Самострелы джуджей щелкают, и два элигерца опрокидываются на спину, дико вереща и дрыгая ногами. Отец Кондрат несется через дворик, защищаясь сразу двумя щитами. Зезва прикрывает собой Аинэ, безумными глазами смотрит на сидящего рядом отца Севдина. Как он очутился здесь?!

— Дядя! — шепчет Аинэ. Отец Севдин улыбается и медленно заваливается на бок. Две стрелы торчат из его бока, сочится кровь, а взмокший материал рясы мнется и пачкается соломенной гнилью и черной снеговой жижей. Еще один элигерский лучник, коротко взвыв, летит вниз и с лязгом падает совсем рядом. Громко рычит Медвежонок, а отец Кондрат горестно зовет своего друга Севдина. Но печать смерти уже лежит на добром лице инока. Элигерцы прячутся, джувские стрелки призывают «глупых человеков» бежать под защиту стен и коридоров. Зезва коротко свистит, и Толстик, виновато храпя, скачет к хозяину. Брат Кондрат поворачивает голову и вскрикивает: во внутренний дворик хлынули усталые воины Геронтия. Командор задерживает взгляд на неподвижном теле Севдина и коротко велит отступать через коридоры. Бросает через плечо:

— Стены в руках противника. Поторопитесь.

Зезва наклоняется над Аинэ. Девушка стонет, порываясь ползти к телу дяди. Но Ныряльщик не пускает, мучительно стараясь одновременно держать девушку и в то же время не причинить боли. Но Аинэ все равно теряет сознание теряет сознание.

— Отче! — кричит Зезва, оттаскивая Аинэ к стене. Мхеценыш громко урчит, крепко держась за шею девушки.

— Я тут, сын мой… Так… ах, Дейла, доченька…

Кусая губы, Зезва смотрит, как брат Кондрат, беззвучно прошептав молитву, берется за древко стрелы. Резко дергает. Зезва дрожит. Медвежонок устроился у головы Аинэ и гладит девушку по щеке, что-то нестройно рыча.

— Чач! — кричит отец Кондрат, отбрасывая стрелу. — Не зевай, мирянин, ну?! Кусок ткани, быстрее!! Ты, достойный джуджа, помоги, будь добр! Не отворачивайся, девушка ранена, сейчас не до приличий… Зезва, что стоишь как столб?! Держи вот тут, ну?! Шевелись, грешник!! Забери ребенка!

Но маленький мхец свирепо оскалился, взглянул исподлобья так недобро, что достойный инок махнул рукой. Медвежонок победно заурчал и снова прижался к щеке Аинэ.

Словно во сне, Зезва смотрел, как брат Кондрат разрывает пропитанную кровью ткань на груди Аинэ. Девичья грудь, вся в крови, рваная рана. Смертельная бледность на лице Аинэ. Зезва сжимает рукоять меча. Подбежавший Заал Косой помогает отцу Кондрату перевернуть Аинэ на бок. Тревожно ропщут арбалетчики, не сводя глаз со стен. Заал Косой склонился над девушкой, кривится от сочувствия.

— Нужно спешить, человеки. Слышите?

Гул и грохот — это душевники бьют чем-то тяжелым по запертым дверям. Значит, стены в их руках, думает Зезва.

Брат Кондрат умело завязал последний узелок, затем наклонился над Аинэ, поцеловал девушку в лоб. Прошептал:

— О, великий Ормаз, помоги, прошу тебя…

И тут же рявкнул, сверкнул глазами:

— А, ну, рыцарь, помоги!