Звезда для тейринца

Рина ждет ребенка. Эта мысль вдруг затмила все остальные, и я произнесла лишь протяжное «О!», не зная, что и думать.

Дисар же смотрел на Рину, которая старательно и как-то испуганно пятилась. Кажется, кто-то не решился сообщить мужу о пополнении семейства, увязался следом и теперь боится нагоняя.

— Тезаринка, — Дисар вдруг бросился к ней, мгновенно преодолевая расстояние, обнял, закутал в свои крылья, покрывая лицо поцелуями и шепча что-то нежное.

Рина краснела, плавилась от его прикосновений и ласк, отозвалась на жадный поцелуй.

— Что же ты мне не сказала, рихани…

Дисар-ри сиял от любви, крылья серебрились, словно впервые стали такими, а Рина уткнулась ему в плечо и ответила:

— Я только утром узнала, не успела.

— И испугалась? — уточнил он.

— Немного, — честно ответила Рина. — Тебе же скоро улетать, а я…

— Не полечу, — решительно заявил Дисар-ри.

Рина удивленно уставилась на него.

— Ты серьезно? Там же у аридартарцев редкие самоцветы найдены, ты хотел исследовать и…

Дисар-ри так посмотрел на Рину, что она смутилась, шаркнула ножкой и заметила:

— Озеро тут красивое. Очень.

— И цветы прекрасные, — как-то чересчур заманчиво покосился на мою сестру Дисар-ри.

И едва тейринец подхватил Рину на руки и взмыл в небо, Кай заметил:

— М-да, таким я его никогда не видел. Предлагаю добраться до перевала, сообщить, что живы и здоровы, и направиться на Самоцветное озеро. Как раз к вечеру там и окажемся.

— Зачем нам туда? — удивилась я, совсем не понимая плана.

— Сегодня, арилиса, ты станешь моей женой.

Я хмыкнула и уточнила:

— То есть ждать мы не готовы, да, крылатый?

— Нет.

— Боишься, что сбегу?

— Не получится, я тебя на расстоянии теперь чую.

— Хм…

— Просто я не готов ни с кем делиться своей арилисой. Самому мало!

— Да ты, оказывается, собственник! — рассмеялась я.

— Не спорю.

Кай подобрался ближе, стал покрывать поцелуями мое лицо.

— Звездочка моя ясная, ты так и не сказала, что тоже любишь, — прохрипел он.

— А ты поуговаривай.

Он опешил, уставился на меня, явно не ожидая такого подвоха.

— И с чего предлагаешь начать?

— С полета, — заявила я, представляя, как он подхватит, унесет в небеса, окунет в бездонную синеву, и как-то не учла, что у моего мужчины полет ассоциируется не только с крыльями.

Но разве я возражаю? Пусть целует, лишь отзовусь в ответ, растворюсь в сиянии любимых глаз и взаимных ласках. Я согласна на это безумное счастье. Я согласна на бесконечный полет. Я согласна быть арилисой, единственной звездочкой для своего тейринца.