Звезда Егорова

В небольшой комнате, выходящей окнами в сад, которому, кажется, и конца не было, за большим овальным полированным столом уже сидели шесть человек, среди которых один был в военной форме.

— Знакомьтесь — наши советские друзья. Капитан Егоров. — Затем Мейлинг повернулся к Григорию Мыльникову.

— Мыльников, — назвал тот себя.

— Иван Волошин, — отрекомендовался разведчик.

Присутствующие тепло поздоровались, но никто не назвал себя. Они непринужденно беседовали, курили, видимо ожидая еще кого-то. Наконец отворилась дверь, и в комнату вошел человек лет сорока. Его лицо было изборождено сеткою мелких морщин. Глаза усталые, беспокойные. Он едва заметно поклонился присутствующим и подал знак устраиваться поудобнее, а сам стал что-то вполголоса говорить Яну Мейлингу.

— Кто это? — шепотом спросил Алексей у Смиды.

— Павел Тонгайзер, связной Центрального Комитета партии. Известный человек. К сожалению, не только нам, но и жандармам. За ним все время охотятся. Совсем недавно вышел из тюрьмы.

Тонгайзер встал и заговорил глухим простуженным голосом:

— Вчера я виделся с Доктором. Он просил напомнить, что мы находимся накануне решающих событий в жизни Словакии. Еще месяц назад мы были сравнительно далеки от них. За этот месяц наша надежда, Красная Армия, вышла в предгорья Карпат и встала у границ Словакии. Десантные войска союзников во Франции с помощью сил французского Сопротивления освободили Париж. Успехи антифашистского лагеря вызвали сильное беспокойство правительства Тисо. Объявление чрезвычайного положения в стране и явилось выражением этой тревоги.

Егоров не все понимал, и ему приходилось то и дело переспрашивать Ивана Волошина.

— А кто такой Доктор? — обратился он к Яну Смиде.

— Один из руководителей подпольного ЦК. Фамилии его я не знаю.

Тонгайзер говорил, тяжело дыша и покашливая:

— Нам стало известно, что между президентом Тисо и немецким послом Лудином уже велись переговоры о возможном вводе нацистских войск в Словакию. Сейчас гитлеровцы усиливают охрану железных дорог, мостов и тоннелей. Еще три дня назад, когда я ехал в Братиславу, на мосту через Нитру стоял словацкий солдат. А сегодня там уже нацист в рогатой каске, с железной бляхой полевой жандармерии на груди. Надо спешить с подготовкой повстанческой армии, с вооружением партизанских отрядов.

С интересом Алексей слушал участников совещания. Все они были рядовыми функционерами партии, находящейся в подполье, но под разными предлогами много ездили по округе, часто бывали, как и Ян Смида, в горах. Они отмечали небывалый рост партизанских отрядов в Погронье, в Поважье, в Туреце, куда были сброшены организаторские группы. Народ и сам видит, что дело идет к нашествию нацистов на их родину. И люди уходят в горы, чтобы там получить в руки оружие.

Потом взял слово Алексей Егоров.

— Мы прибыли в Словакию по соглашению с ЦК Компартии Чехословакии и по его просьбе. По поручению Клемента Готвальда с каждым из нас, командиров организаторских групп, беседовал Рудольф Сланский, сообщая с трудом сохраненные и добытые явки. Мы здесь, чтобы помочь словацкому партизанскому движению и передать свой опыт. Маленькие группы, приземлившиеся в Татрах с парашютами, — это лишь кристалл, который в насыщенной среде стремительно обрастает людьми. Это ваша заслуга, товарищи, что такую обстановку мы встретили здесь, в горах.

Эти слова признательности вызвали оживление у присутствующих.

— Нас было двадцать два человека. За две недели в отряд пришло без малого две тысячи человек. Это уже не «русские парашютисты», как писал на днях «Словак». Это словацкий народ, решивший бороться с фашизмом. Ему нужно оружие немедленно, иначе будет поздно. Даже с винтовкой не умеющий стрелять будет безоружным. Некоторое количество оружия нам сбрасывают с самолетов. Но надо больше. Два дня тому назад по поручению Словацкого национального совета с некоторыми из нас, партизанских командиров, беседовал представитель военного руководства совета некий подполковник Гама. С ним был еще капитан, у которого только имя — Здена.

Подпольщики переглянулись. Тонгайзер еле заметно кивнул головой Мейлингу.

— Гама, товарищ Егоров, это командующий силами Сопротивления подполковник Ян Голиан, а Здена — агент лондонского правительства Ярослав Краткий.

— Вот как? — удивился Алексей. — Нам показалось, что старшим в беседе был, хотя и молчал, капитан, прятавшийся за спиной подполковника. Но дело не в этом. Я никак не могу отделаться от мысли, что партизанские силы этим господам, говоря по-русски, поперек горла. Сперва мы выслушали категорический отказ Гамы, или Голиана, снабжать партизан оружием и боеприпасами из армейских запасов, о чем — мы знаем — есть прямое решение Словацкого национального совета. Лишь после длительного и настойчивого нажима он согласился выдать оружие со складов Восточнословацкого корпуса.