Звезда Егорова

Партизаны и повстанцы закрепились на окраине маленькой горной деревушки Стречны, пробкой затыкавшей выход врагу из ущелья в долину Вага. Пять дней фашисты с танками, авиацией и минометами атаковали защитников Стречны. Величко сдерживал натиск дивизии. Но силы его бригады не были бесконечны. Тогда-то и был ему в помощь направлен батальон Кузнецова… Партизаны и солдаты повстанческой части шли в атаку, понимая, что от них зависит судьба восстания.

…Егоров нашел Петра Величко на наблюдательном пункте, в скалах над тоннелем. Алексей поздоровался с находившимся там же начальником штаба бригады Черногоровым и бойцами. Они с интересом разглядывали Егорова.

Величко спал на топчане, укрывшись тулупом. Видно, умаялся. С утра повстанцы выдержали очередную изнуряющую атаку врага. Отбив ее, прямо в окопах заснули партизаны. Только дежурные время от времени постреливали в сторону противника, если замечали там движение. Над головами повстанцев тоже нет-нет да и пролетали пули.

Величко спросонья не сразу узнал Егорова. Потом встал, приветливо заулыбался:

— А-а, капитан королевской гвардии! Прибыл посмотреть, как дерутся твои мушкетеры?

Величко мало изменился. Только почернел, словно подкоптился у партизанского костра, да жестче, недоверчивее, что ли, стала улыбка.

— Почему же гвардии, и королевской к тому же? Этак я и обидеться могу.

Величко обнял Алексея.

— Не надо на меня обижаться, Алексей Семенович, на шутки не обижаются. — Он дружелюбно похлопал Егорова по спине. — Но в шутке — доля правды. Ведь ты в Банска-Бистрице, при Словацком национальном совете?

Егоров с удивлением посмотрел на Петра.

— Откуда ты это взял? Я под Телгартом с бригадой, в бою. — И сердито добавил: — А если и был в Бистрице, так потому что брал ее.

— Все-таки обиделся. — Величко вздохнул и пригласил Алексея Семеновича сесть на топчан. — Ну, тогда скажу, почему я так пошутил. Когда твой батальон прибыл, я спросил комбата, где же ты сам с бригадой. Он ответил, что ты остался в Банска-Бистрице. Вот я и подумал, грешным делом, что ты зачислен в резерв верховного командования, роздал свои отряды на усиление таким бедолагам, как я, и теперь ездишь, инспектируешь их. А ты вот и сам тут как тут.

— Нет, дорогой мой, — возразил Егоров. — Не состою я в резерве повстанческого командования. Но батальон отправил тебе на помощь по совету Голиана.

— Как это?!

— Еще в первый день восстания я спросил у него, где больше пользы принесет бригада. Он мне ответил: помогите вашему другу Величко, он, мол, терпит поражение под Жилиной. Обещал один устоять против двух дивизий, а теперь отходит. Вот я и направил тебе батальон Василия Кузнецова, кстати, лучший батальон. Если помощь не нужна, выводи его из боя, я заберу на телгартский участок.

Величко, опустив голову, молча рассматривал носки разбитых о камни сапог.

— Вот она какая, обстановка-то. Действительно, говорил я, что один удержу в горах две немецкие дивизии. И удержал бы. Но ты посмотри, что делается рядом со мной. — Величко встал и взял со стола карту-километровку, сел рядом с Егоровым на топчан, расстелил ее на коленях. — На западном участке с потерей Нитры открылась дорога на Топольчаны. Оборону там возглавил смелый капитан Вайнхольд. К нему сбежались несколько тысяч добровольцев с других участков, но как следует организовать эти повстанческие части не удалось. Сам Вайнхольд погиб… Теперь смотри, что справа от меня, в Липтове. Там командовал полковник Бодицкий. Кстати, партизан у него не было. Так вот, этот Бодицкий не сумел организовать оборону, даже не пытался закрепиться на занятых рубежах и почти без боя оставил сначала Попрад, потом Липтовский Микулаш. Ну, это было бы еще полбеды: между повстанцами и наступающими гитлеровскими частями все же оставался Ваг. Так нет, сам отошел, а мосты оставил нетронутыми. Немцы не замедлили этим головотяпством воспользоваться. Теперь оставлен Ружомберок, и у меня справа ой как горячо!

Величко сбросил карту с колен, вскочил с топчана и забегал по пещере маленькими шажками.

— Ну, отстранили Бодицкого от командования, арестовали, судить обещали. Но что-то не слыхать о суде. Его арестовывали, а он спокойно перчаточки натягивал. Значит, или не ждет, или не боится наказания. Теперь справа немножко спокойнее, там командование принял толковый офицер, подполковник Чернек. Остановил врага, собрал все разбитые части, слепил из них группу и пока держится, еще артиллерией достает до железной дороги, не дает гитлеровцам безнаказанно по ней ездить…

Перед полуднем немцы поднялись в очередную атаку. Самолетов не было, но артиллерийские снаряды и мины густо ложились на окопы партизан.

Впереди послышался гул моторов.

— Танки, — обернулся к Егорову Величко. — Сейчас твои начнут, батальон Кузнецова.

— Почему именно мои? — удивился Алексей.

— Потому что я им отдал все противотанковые ружья, полученные с аэродрома «Три Дуба». Они у меня истребители танков. Пока они целы, я отсюда не уйду и дорогу немцам не отдам.