Звезда Горна

Проснувшись следующим утром, я первым делом потянул носом воздух. Нет, все отлично, никакой заложенности. Хорошо, тогда начинаем тестирование бортовых систем. Голова побаливает – это понятно, болит распухший локоть, тоже понятно, горит нога, и это допустимо. Вот, кажется, и все, если вдуматься – легко отделался, могло быть и хуже.

Полог откинулся, пропуская яркий солнечный свет и Прошку.

– Ваша милость, может быть, ухи желаете?

О! Ухи, конечно, желаю – я сразу почувствовал прямо-таки зверский аппетит.

Да, хорошо быть барином: дома после подобных приключений меня наутро ждала куча влажной, грязной одежды. Сейчас же все приготовлено, аккуратно сложено и только и ждет, чтобы я все это напялил…

Рядом с палаткой мои парни, чинно усевшись на травке, хлебали из котелков ту самую уху, ради которой я покинул уютную постель. Здесь были все, кроме Коллайна и двух дежурных, ждавших, когда их подменят.

Нет, я не стану уединяться в шатре, чтобы принять пищу так, как подобает человеку моего положения, – в гордом одиночестве и из серебреного обеденного сервиза. Лучше на свежем воздухе, вприкуску с набегающим от реки ветерком и с прибаутками нашего повара Шлона… Пускай морщат лица господа из окружения герцога, мне мнение того же Шлона дороже, чем мнения всех их вместе взятых, чего бы это ни касалось. Я уселся на траву рядом с Нектором, и передо мной как по волшебству появился такой же точно, как и у остальных, котелок, наполненный янтарной жидкостью с капельками жира, плавающего на поверхности. Все замолчали и перестали брякать ложками, увидев, что я собираюсь что-то произнести.

– В той далекой стране, откуда родом замечательный напиток, называемый бренди, есть один закон, нарушение которого грозит самыми страшными карами, – строго начал я, назидательно воздев ложку к небу. – Согласно этому закону уху категорически запрещается употреблять без того самого напитка… – И затем, понизив голос, добавил: – Хорошо, что мы сейчас не в той стране.

Парни озадаченно замолчали, а Шлон сообразил сразу, метнувшись в палатку, служившую у нас складом.

Тут дошло и до остальных, и они одобрительно зашумели. Солдаты – они солдаты всегда и везде, как их ни назови и где бы они ни были. Сейчас нам предстоит не распивать спиртные напитки, а принять профилактическое средство против кишечных инфекций, а также употребить полста грамм для поднятия боевого духа.

Шлон же остался верен себе, невинно поинтересовавшись – мол, что думает его милость по поводу ухи на обед и на ужин и вообще насчет того, чтобы питаться ею все время нашего пребывания здесь, чем заслужил одобрительный смех со стороны всех присутствующих.

Ближе к полудню меня пригласили к старшему сыну дормона. Когда я вошел в шатер, из него тенью выскользнула девушка – наверно, это и была та самая Алиша, про которую рассказывал дормон. Тотайшан лежал с бледным лицом и с затянутым в лубки левым предплечьем. Ничего, месяца через полтора ты забудешь, что руку ломал, по себе знаю, а кость в месте перелома еще крепче становится. Главное – жив остался.

– Спасибо вам, – произнес он вместо приветствия. – Спасибо, что спасли мне жизнь, и еще за то, что отец разрешил взять мне в жены Алишу. Даже не знаю, за что я больше вам благодарен.

Тотайшан говорил на общеимперском языке плохо, да еще и волновался, но я его отлично понял. Да, дормону, для того чтобы понять, что нет в жизни ничего важнее, чем счастье детей, потребовалось пережить смерть сына, когда он уже совсем решил, что потерял его.

Я посидел у него немного, мы поговорили о том о сем, я рассказал ему веселую историю, стараясь поднять настроение, и уже совсем собрался уходить, но Тотайшан остановил меня:

– Теперь я ваш должник на всю жизнь, мне рассказали, что вы и сами чуть не…

– Не надо об этом, Тотайшан. Это сделал бы и любой другой, если бы знал, как это сделать. Просто я оказался единственным, только и всего. Знаешь, я и сам рад, что спас жизнь хорошему человеку. Не так давно я пытался сделать то же самое одному негодяю, но у меня ничего не получилось. Наверное, так было угодно богам.

Я шел к своему шатру и размышлял о том, что, вероятно, выражение «вдохнуть жизнь» появилось после такого вот случая. Затем вспомнил, что это не так, кто-то вдохнул жизнь в какую-то статую, и я решил, что это неправильно. Вернуть человека из мертвых своим дыханием – вот так должно быть правильно, а не когда оживляют мертвую вещь. Я окончательно запутался с этим вопросом, когда снова получил приглашение.

На этот раз меня пригласил на конную прогулку верховный дормон вардов Тотонхорн.

Мы долго ехали молча. Тотонхорн не спешил начинать разговор, а я не стал опережать события – ведь это он позвал меня на прогулку.

Наконец он заговорил:

– Я долго думал, но никак не мог придумать, как мне отблагодарить тебя за то, что ты сделал. Может быть, ты скажешь мне сам?